Даже не вздумай!

– Я тоже так считаю. Жаль, что мне так и не удалось познакомиться с ней. Но судя по тому, что я слышала, она была потрясающей.

Джулиетт посмеивается, задумчиво посмотрев на меня.

– Это точно.

Глава 24 Миллер

Следующие дни после моего приезда домой – самые тяжелые в моей жизни. Я бывал в хоккейных лагерях, которые изматывали меня физически и морально, и до сегодняшнего момента мне казалось, что это было самое сложное, через что мне приходилось проходить. Но находиться в доме, полном воспоминаний о сестре, встречать ее красивое улыбающееся лицо на каждой фотографии и знать, что я никогда больше не увижу это лицо… Это не давало мне покоя.

Как и обещала, Дэни – моя скала. Она заботилась обо всем. Она организовала похороны, лишь бы меня и маму ничего не беспокоило. Она прогоняла людей с порога и занималась готовкой и уборкой, пока мы с мамой рассыпались на кусочки. Она даже позвонила тренеру Харрису и объяснила ему, что происходит, чтобы спасти мою задницу от его неминуемого гнева и выгона из команды за пропуски без объяснений.

Она поддерживала меня. Всегда. А когда в самый разгар похорон один из очень пьяных друзей Мии решил, что сейчас идеальный момент, чтобы разболтать все ее секреты, Дэни быстро встала и заткнула его.

Я не был уверен, смогу ли отстоять службу, смогу ли говорить о том, как много она для меня значила. Несколько дней перед похоронами я провел в своей детской спальне, комкая каждое записанное слово из своей будущей речи. Я даже решил, что вообще не буду ничего говорить. Мия знала, как я к ней относился. Так почему я должен делиться своими чувствами с кучкой болванов, которых я никогда не видел раньше?

Но во время похорон Дэни попросила меня встать и сказать пару слов. Не что-то личное, о чем я пытался написать, а что-то для всех, что-то от сердца. Именно это я и сделал.

Я поделился историями нашего детства в общих словах, рассказал, как сильно я любил свою сестру несмотря на то, что ей очень нравилось докучать мне. Я едва сумел выдержать похороны без слез, и я счастлив, что у меня получилось. Я бы никогда не простил себя, если бы не встал и не поделился частичкой Мии со всеми. Частичкой, которую никто кроме меня не знал.

Что и привело меня к этому моменту.

Я стою в одиночестве на вершине горы в национальном лесу за нашим домом. Мы с Мией поднимались сюда каждое лето. Я крепко прижимаю к груди урну с ее прахом и вспоминаю одну ночь, пять или шесть лет назад.

Тогда была ужасная гроза, а мама уехала из города в гости к сестре, так что дома остались только мы с Мией. Я никогда не видел такой грозы. Мие было страшно. Ей тогда было всего одиннадцать или двенадцать. Мы сидели в гостиной и смотрели какой-то нелепый фильм, который она выбрала, когда вдруг прогремел гром и выключилось электричество. Дом погрузился во тьму, Мия закричала и заплакала, когда из-за сильного порыва воздуха разбилось окно, и ветер начал гулять по нашему дому.

Я забежал в спальню мамы, стащил одеяло с ее кровати и накрыл им Мию. Если подумать, одеяло никак не защищало от грозы, но она все-таки успокоилась. Я бродил по всему дому в поисках фонариков, используя хреновый свет от телефона.

Я сделал все, что мог, чтобы заколотить окно и, убедившись, что дом в относительной безопасности, вернулся в гостиную к сестренке. Она заставила меня играть в игру «Что бы ты выбрал», пытаясь отвлечься от грозы. До сих пор помню, насколько абсурдные вопросы она мне задавала. Я даже не думал, что одиннадцатилетка могла такое придумать.

Мы очень долго играли, задавая друг другу самые глупые вопросы по типу: «Что бы ты выбрал: неделю есть один собачий корм или пройтись голышом по кинотеатру на глазах всех знакомых». Игра приняла серьезный оборот, когда Мия спросила меня, что бы я выбрал: быть похороненным или быть кремированным.

Я внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, почему она вообще задумалась о таком, затем Мия отругала меня за то, что я долго не отвечал на ее вопрос.

– Ну? – спросила она, скрестив руки на груди.

– Ну, не знаю. Я никогда не думал об этом. А ты?

– Конечно! – объявила она гордо. – Я хочу, чтобы меня кремировали.

– Окей, – смущенно ответил я. – Почему ты хочешь, чтобы тебя кремировали?

– Потому что я не хочу, чтобы мое тело гнило в земле до скончания времен. Я хочу быть свободной, когда умру. Я хочу, чтобы меня кремировали. Помнишь гору, на которую мы забираемся каждое лето? Я хочу, чтобы мой прах развеяли там, прямо на вершине, во время сильного ветра, чтобы я смогла полетать в последний раз.

В тот момент я понял, что моя младшая сестра не такая уж и маленькая. И, если честно, это до чертиков меня напугало.

– Ну-у, – сказал я с усмешкой. – Этого никогда не случится, потому что ты будешь жить вечно, раздражая всех на своем пути.

Она рассмеялась и подвинулась ближе к моему боку.

– Я тоже тебя люблю, братишка, – произнесла она с улыбкой.

И вот он я. Стою на вершине горы, в том самом месте, про которое она говорила несколько лет назад, прижимаю ее прах к груди и не хочу отпускать.