Даже не вздумай!

Я позвонила ей несколько дней назад, предупредив, что у нас не получится присутствовать на суде. Она все поняла, принесла свои соболезнования и заверила, что наших заявлений должно быть достаточно.

– Да, точно. Я хотела позвонить и рассказать тебе, что случилось в суде.

– О, да, конечно. – Я встаю и отхожу в тихое место, чтобы слышать каждое ее слово.

– Это успех. Слушания будут через три месяца. Брэтт останется за решеткой все это время. Если на слушаниях все пройдет хорошо, его обвинят в попытке изнасилования, поджоге и покушении на убийство. Его упекут надолго, – уверяет меня офицер.

– Вау, это же прекрасно, – с облегчением произношу я. – От меня что-то требуется?

– Нет, это все. Все закончилось. Теперь ты можешь спокойно продолжать свою жизнь – отвечает она мне.

– О боже, – выдыхаю я. – Спасибо большое!

– Не за что. Хорошего дня! – Она сбрасывает вызов.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с вопросительным взглядом Миллера. Я бегу к нему и бросаюсь в его объятия, пересказывая ему хорошие новости. Его тело заметно расслабляется, как будто с плеч упал огромный груз.

Я хочу обрадовать родителей, поэтому сразу звоню им. Закончив разговор, замечаю нависшую надо мной Софи.

– Я правильно все услышала? Это то, что я думаю?

Я ярко ей улыбаюсь.

– Именно это. – Я поднимаюсь с колен Миллера и обнимаю подругу.

– Слава богу, – выдыхает она.

– И не говори.

Через тридцать минут мы заходим в самолет. Как только он отрывается от земли, я, вздрогнув, начинаю молиться, чтобы мы выжили. Однако почти сразу засыпаю. Измождение все-таки берет свое.

Тренер рассказал нам, как буду обстоять дела в Чикаго. Основная часть его рассказа состояла в том, что перед каждой игрой будут проводиться огромные пресс-конференции, а между ними еще куча встреч и интервью. Должна признать, я нервничала: новости о смерти Мии вылились наружу, и Миллера обязательно спросят, как он держится. Но я убедила тренера Харриса, что он будет в порядке. Или по крайней мере, я надеялась, что он будет в порядке. А если нет… Что ж, именно из-за этого я и поехала вместе с ними.

Я просыпаюсь за час до приземления и поднимаю голову с плеча Миллера.

– Хорошо поспала? – спрашивает он.

– Нет, – ворчу я. Смотрю на него, Миллер ухмыляется мне. – Что?

Он быстро оглядывается по сторонам, затем наклоняется ко мне.

– Не хочешь присоединиться к «Клубу Десятитысячников[6]»? – бормочет он мне на ухо.

– Что? – шепчу я, мои глаза округляются от шока. – Ты же несерьезно, да?

– О, еще как серьезно! – отвечает он с сексуальной ухмылкой.

Я оглядываю салон самолета и замечаю, что большинство членов команды спят, а те, кто бодрствуют, не обращают на нас внимания. Я прикусываю нижнюю губу, понимая, что это плохая идея, но как я могла сказать нет этому мужчине?

– Ладно, уговорил! – Я усмехаюсь. – Как мы это устроим?

– Иди в уборную. Я зайду к тебе через несколько минут, – говорит Миллер.

Я еще раз нервно оглядываюсь, после чего киваю и встаю. Пока я иду через проход к уборной, я уверена: все знают, что мы собираемся сделать. Как только я захожу в крохотное помещение, на меня обрушается волна облегчения. Ни один человек не поднял на меня и взгляда.

Через двадцать минут я с гордостью могу назвать себя членом «Клуба Десятитысячников». Сказать, что заниматься сексом в туалете самолета – сложно… Ничего не сказать. Это явное преуменьшение. Но мой парень сделал почти невозможное. Что еще лучше, никто не знает про наш грязный маленький секрет. По крайней мере, я надеюсь, что никто не знает.

– Готова? – спрашивает Миллер за несколько минут до посадки. – Начнется хаос. Толпы фанатов, пресса.

– Да, я в порядке. Они же ради тебя будут там, а не ради меня, – посмеиваюсь я.

– Даже не сомневайся, что они будут охотиться и за тобой. Ты моя девушка. Они захотят встретиться с той, кто сумела приручить знаменитого Миллера Кейна, – с усмешкой произносит он.

– Я справлюсь, – отвечаю я ему, когда самолет пошел на снижение. Я хватаюсь за его руку мертвой хваткой, сжимая до тех пор, пока не уверена, что окончательно передавила ему все вены.

– Ты же сказала, что справишься! – шутит он, переворачивая руку, чтобы я смогла нормально взяться за его ладонь.

– Справлюсь! – рявкаю я. – Мне просто не нравится летать.

– Хорошо-хорошо! – отвечает он, подняв свободную руку. – Только не описайся в трусики.

– Как я могу описаться в трусики, если ты мне их не отдаешь? – шиплю я себе под нос.

Миллер ухмыляется и слегка похлопывает по карману, в который спрятал мои черные кружевные стринги.

– Придурок, – бурчу я.

Самолет наконец приземляется, а когда мы входим в здание аэропорта, в нем уже целая толпа журналистов и фанатов, все кричат, пытаясь обратить на себя внимание любимого «Дракона». Я знаю, что могу быть необъективной, но готова поклясться, что имя Миллера выкрикивают чаще, чем имена остальных ребят. Не могу осуждать фанатов за их помешательство. Миллер Кейн – настоящая звезда.