Де Бюсси

– Вот это правильно. Есть и во-вторых. Среди шляхты история ночного побоища распространилась совершенно в ином свете. Вы, желая сохранить вдову для своих альковных игрищ, перебили сопровождение, включая двух моих доверенных панов, и увезли ее. Возможно, продали московским татарам.

Попадись мне на глаза тот мерзкий кучер, шкуру с него спущу! Порву! Что он наплел… Или Чеховский? Но тот был далеко от места драки. Зенона, еще одного живого свидетеля, днем с огнем не сыскать. Тарас? Его не спросишь. Я в который раз перебрал очевидцев и снова не нашел ответа. Да, замкнутый круг… И он сжимался, острыми кольями внутрь, я стоял в центре и соображал, что предложить Радзивиллу мне нечего. О том, что происходит на Вавельском холме, он был вполне осведомлен, там прислуга местная, со времен Сигизмунда, сложно что-то утаить. Догадался о моей предстоящей опале. Что же, от обороны пора переходить к нападению.

– Клянусь кровью Спасителя, в ту роковую ночь все произошло именно так, как я вам рассказал, и моя честь не замарана смертью невинных. Скажу более, пан Радзивилл, мне импонируют ваши стремления к наведению порядка в стране путем установления единоличной власти суверена, пусть даже в отдельном Великом княжестве, ибо краковский бордель за полгода мне доказал – посполитое государство не выживет. Конечно, не вполне разделяю ваши методы, но кто я такой, чтобы вас учить…

– Это верно.

– Расскажу одну маленькую подробность. Вы, надеюсь, обратили внимание, что участие Радзивиллов в комедии «похищения» с поджогом собственного дома не стало достоянием молвы. А ведь среди сгоревших, как я узнал, был один шляхтич. Пусть захудалый, безземельный, всех богатств – порты, сабля и две дюжины поколений именитых предков, сплошь покойных, но тем не менее настоящий шляхтич. И когда нелепая Люблинская уния уйдет в историю, а Радзивиллы начнут претендовать на виленский трон литовской державы, тот случай может нехорошо повлиять на распределение голосов в избирающем Великого князя Сейме.

Он вскочил как ужаленный, забыв про суставы.

– Вы смеете мне угрожать?! В моем доме?!!

– Ни в коей мере, – я даже позу не переменил, продолжая потягивать его вино. Кстати, дорогое и изысканное, под стать обстановке дома. Говорят, убранство их Несвижского дворца оценивается дороже, чем может себе позволить посполитая казна за целый год. – Наоборот, я подчеркиваю, что не желаю вам навредить. Франция расколота на сторонников католического короля, гугенотов с Наваррой и приверженцев герцога де Гиза, поэтому слаба и виляет хвостом перед Испанией и Нидерландами. В Речи Посполитой я вижу еще более печальную картину, самые здоровые силы – на востоке. Франции нужен союзник в лице крепкой Литвы, а не аморфной республики.

Он присел. В глазах магната ни капли тепла, ни капли доверия. Все равно счел мои слова о сгоревшем на пожаре шляхтиче шантажом. Но беседа вышла из тупика.

– Допустим. Не знаю, что за недуг вас свалил, но лучшее решение – уходите со службы Хенрику и возвращайтесь в Париж.

– Возможно, я вас удивлю, но мне начинает здесь нравиться. На востоке, на границе цивилизованного мира, есть какое-то очарование фронтира. Отношения более прямые и честные, даже с учетом интриг. Если позволите, повременю.

– Послушайте совета: не слишком долго. Вас убьют.

– Не обязательно, если лично вы настоятельно посоветуете друзьям придержать сабли. Конечно, я не бессмертен. Но прихвачу с собой пяток-другой шляхтичей, да и самому умирать неохота… Так как решить эту проблему?

Пауза повисла надолго. Литовец успел осушить два бокала вина, обильно заедая мясом. То есть делал именно то, что особенно не рекомендуется при подагре.

– У вас даже нет графского титула, – вдруг уточнил он.

– Только баронский.

– При этом полны амбиций, печетесь о судьбах целых государств. Не скрою, де Бюсси, для меня в эту минуту вы совершенно бесполезны. Но в жизни случается разное. Вдруг пригодитесь. Во-первых… – он снова задумался, а я оценил его привычку все каждый раз нумеровать и раскладывать по полочкам. – Сообщайте об увиденном и услышанном в Вавеле, пока вас оттуда не выдворили. Например, через старейшего слугу, его зовут Ежи.

Да, тот самый, что открыл дорогу к подрывнику-любителю.

– Думаю, это и в интересах Хенрика – чем больше стороны знают друг о друге, тем больше доверия. А что во-вторых, пан Радзивилл?

– Во-вторых, не провоцируйте. Наступят вам на ногу – извинитесь, что поставили ногу не там, где следовало. В речах аккуратнее. И не усердствуйте за карточным столом.

– Будьте уверены, я понял.

– И третье. Я не вправе, невзирая на весь авторитет Радзивиллов, просить панов отказаться от вековых традиций чести и мщения за родственников. Я лишь посодействую, чтобы вас не тревожили год. Если сумеете ужиться с нами – живите и дальше. А если кто-то из самых настойчивых все же захочет через год скрестить с вами сабли – бейтесь. Но это уже не будет травлей дикого зверя.

– Большего я и не мог ожидать, ясновельможный пан.