Читаем De feminis полностью

Быть чудовищной энтузиасткой сделалось её чудовищным общественным положением, и иногда, когда ей даже того чудовищно не хотелось, она, чтобы не обмануть чудовищных ожиданий людей, знавших её, делалась чудовищной энтузиасткой. Чудовищно сдержанная улыбка, игравшая постоянно на чудовищном лице Анны Павловны, хотя и чудовищно не шла к её чудовищно отжившим чертам, выражала, как у чудовищно избалованных детей, постоянное сознание своего милого чудовищного недостатка, от которого она чудовищно не хочет, не может и не находит нужным исправляться.

В середине чудовищного разговора про чудовищные политические действия Анна Павловна чудовищно разгорячилась:

– Ах, не говорите мне про чудовищную Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но чудовищная Австрия никогда не хотела и не хочет чудовищной войны…

Через полчаса Борис попросил чаю. Виктория позвонила в колокольчик.

Вскоре они молча пили чай с пряниками, печеньем и мёдом, полусидя, полуприкрывшись лёгкими одеялами и слушая.

– Пойдём чудовищно ужинать, – сказал он с чудовищным вздохом, вставая и направляясь к чудовищной двери.

Они вошли в изящно, заново, чудовищно богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенно чудовищный отпечаток новизны, который бывает в чудовищном хозяйстве молодых супругов. В середине чудовищного ужина князь Андрей чудовищно облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь чудовищное на сердце и вдруг решающий высказаться, с выражением чудовищного нервного раздражения, в каком Пьер никогда ещё не видал своего чудовищного приятеля, начал говорить:

– Никогда, никогда не женись, мой чудовищный друг; вот тебе мой чудовищный совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь чудовищно любить ту чудовищную женщину, которую ты выбрал, пока ты не увидишь её чудовищно ясно, а то ты ошибёшься чудовищно жестоко и неповторимо. Женись чудовищным стариком, никуда не годным…

Борис расхохотался и закивал, причмокнув от удовольствия, сжал коленку Виктории. Она ответила улыбкой, прихлёбывая из чашки.

Пьер вскочил на чудовищное окно.

– Господа, кто хочет со мною чудовищное пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать чудовищную бутылку. Я сделаю… вели дать.

– Пускай, пускай! – сказал Долохов, чудовищно улыбаясь.

– Что ты? С ума сошёл? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова чудовищно кружится, – заговорили с разных сторон.

– Я выпью, давай бутылку чудовищного рома! – закричал Пьер, чудовищно решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в чудовищное окно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Весь Сорокин

Тридцатая любовь Марины
Тридцатая любовь Марины

Красавица Марина преподает музыку, спит с девушками, дружит с диссидентами, читает запрещенные книги и ненавидит Советский Союз. С каждой новой возлюбленной она все острее чувствует свое одиночество и отсутствие смысла в жизни. Только любовь к секретарю парткома, внешне двойнику великого антисоветского писателя, наконец приводит ее к гармонии – Марина растворяется в потоке советских штампов, теряя свою идентичность.Роман Владимира Сорокина "Тридцатая любовь Марины", написанный в 1982–1984 гг., – точная и смешная зарисовка из жизни андроповской Москвы, ее типов, нравов и привычек, но не только. В самой Марине виртуозно обобщен позднесоветский человек, в сюжете доведен до гротеска выбор, стоявший перед ним ежедневно. В свойственной ему иронической манере, переводя этическое в плоскость эстетического, Сорокин помогает понять, как устроен механизм отказа от собственного я.Содержит нецензурную брань.

Владимир Георгиевич Сорокин

Современная русская и зарубежная проза
De feminis
De feminis

Новые рассказы Владимира Сорокина – о женщинах: на войне и в жестоком мире, в обстоятельствах, враждебных женской природе.Надзирательница в концлагере, будущая звезда прогрессивного искусства, маленькая девочка в советской больнице, юная гениальная шахматистка, перестроечная студентка и другие героини сборника составляют галерею пронзительных, точных, очень разных портретов, объединённых одним: пережитое насилие необратимо меняет их, но не стирает, а только обостряет их индивидуальность.Сорокин остаётся собой – выстраивает карнавальные антиутопии, жонглирует цитатами из канонической русской литературы и овеществляет метафоры – и в то же время продолжает двигаться в новом направлении. Всё большее сочувствие к свидетелям и невольным участникам великих геополитических драм, повествовательность и лиризм, заданные "Метелью" и продолженные в "Докторе Гарине", в "De feminis" особенно заметны.Чуткий к духу времени и неизменно опережающий время в своих оценках, Владимир Сорокин внятно выступает против расчеловечивания антагонистов.

Владимир Георгиевич Сорокин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги