De feminis

– Нет, ангел не сиял. Он был как обычный человек. И весь как… как добро.

– Добро?

– Да. Весь как добро…

Она всхлипнула и заплакала.

– Хватит выть! – прошипел он.

Она перестала, вздрагивая плечами.

– Что значит: как добро?

– Ну… он был сделан из добра.

– Из золота, что ли? – усмехнулся президент.

– Нет. Он был человек. Но этот человек был сделан из… добра. Из молекул добра, из атомов добра, весь, весь… только из этого. И это было так сильно… это было так… – Она замотала головой. – Я сразу почувствовала, что он не такой, как мы все. Он… он добрый. Даже не то что добрый, а просто… он и есть добро. То есть… весь, целиком, как… ну, как камень, если так сказать, если бы камень был целиком из добра. И он был из добра…

Она замолчала, качая головой.

– Ну, продолжай, продолжай, – Он подошёл к ней.

– И он… стал говорить со мной.

Она снова замолчала и спрятала лицо в ладони.

– И что сказал этот добряк?

Она замотала головой:

– Я… не могу…

Президент осторожно взял её за плечи:

– Успокойся, рассказывай спокойно.

– Нет… я…

– Успокойся!

– Нет.

– Что такое?

– Мне трудно это пересказывать.

– Почему?

– Потому что… он говорил про вас.

– И что он сказал?

Она замолчала. Президент бережно тронул её за плечи:

– Не бойся, говори.

– Он сказал… – начала она срывающимся голосом, – что вы… страшный человек.

Она спрятала лицо в ладонях. Президент молча стоял, положив ей руки на плечи.

Возникла пауза.

– И что во мне страшного?

– Вы убиваете людей.

– Я убиваю врагов нашей страны.

– Вы грабите страну.

– Ну, ты могла это прочитать в газетах и без ангела…

– Вы растворяете людей в кислоте.

– Писали и такое… что ещё?

– Вы… вы едите людей.

– Этот бред тоже описан журналюгами…

– Вы поклоняетесь масляной дубине.

Президент замер. Лицо его как бы окаменело.

– Чему? – спросил он тихо.

– Масляной дубине.

Он нервно усмехнулся, пробормотав что-то. Снял руки с её плеч, сунул в карманы, отошёл к окнам. Постоял.

– А какое отношение весь этот бред имеет к Гамбиту вепря? – произнёс он, глядя в окно на парк.

– Ангел сказал, что, если я хочу сохранить свою душу, я не должна больше быть вашей шахматной королевой.

Президент положил ладонь на пуленепробиваемое стекло, пожевал губами.

– Поэтому ты и слила обе партии?

– Да.

Он забарабанил по стеклу своими крепкими короткими пальцами.

Снова возникла пауза.

– Пошли, – произнёс он. – Я покажу тебе что-то.

Он подошёл к ней, взял за предплечье, приподнимая со стула.

– Вы меня убьёте? – пробормотала она, вставая.

– Коне-е-е-ечно! – прорычал он. – Убью, съем и костей не оставлю. Пошли, дурочка…

Он подвел её к дверям столовой, которые сами открылись. За дверями стояли два охранника и на канапе восседал Стефан, закинув ногу на ногу и уткнувшись в смартфон. Завидя президента, он тут же вскочил.

– Пошли, пошли… – Президент взял Валерию под руку.

Они миновали холл с национальными коврами и гобеленами, двинулись по анфиладе. Стефан и охранники шли позади.

– В наше виртуальное время народ питается слухами, – заговорил Президент. – Слухи, сплетни, домыслы. Особенно если речь идёт о правителях. Вон, про Трампа писали, что он в главном отеле Москвы вызвал проституток, положил голыми на кровать и стал на них мочиться. Мило, а? А про Путина – что он по субботам пьёт кровь чёрной собаки.

Пройдя анфиладу, вышли к лифту. Президент сделал знак охранникам, и они отстали. Стефан вызвал лифт. Роскошный, в стиле модерн, лифт открылся. Президент, Валерия и Стефан вошли внутрь.

– Поехали в преисподнюю, – скомандовал Президент, и Стефан нажал инкрустированную янтарём кнопку “–2”.

Лифт плавно тронулся вниз. Глаза Президента встретились с взглядом заплывших глаз Валерии.

– Ты должна знать всё о своём президенте. Из первых рук, как говорится.

Лифт остановился.

Они вышли в подвальное пространство. Здесь всё было из бетона – стены, пол, потолок; никаких ковров и украшений. Только квадратные светильники на потолке. Президент пошёл вперёд, Валерия и Стефан последовали за ним. Он приблизился к стальной двери с небольшим прямоугольником посередине. Прямоугольник загорелся матовым светом. Президент приложил к нему правую ладонь. Дверь бесшумно поехала в сторону, открывая тёмное помещение, в котором вспыхнул свет.

Трое вошли в комнату, дверь за ними закрылась. Посередине бетонного пространства стоял чёрный гроб, немного больше обычного гроба. На крышке гроба лежал чёрный пульт с тремя кнопками.

– Твой добряк сказал тебе, что я растворяю людей в кислоте, – произнёс Президент, подходя к гробу и беря пульт. – Он сказал правду.

Президент нажал кнопку. Крышка гроба стала медленно приподниматься. Внутри он был стеклянным.

– Нет! – выкрикнула Валерия и бросилась к стальной двери, завопила и замолотила в неё руками. – Нет! Нет! Не-е-е-ет!

Президент и Стефан молча смотрели на неё.

Покричав, она бессильно сползла на пол, дрожа всем телом, повторяя, как заклинание, глухим нутряным голосом:

– Нет… нет… нет…

Президент подошёл к ней, присел на корточки.

– Слушай, ты что, действительно такая глупая?

Она бормотала своё “нет”.

– Королева! Ау! – Он взял её за руку.

Её трясло.