De feminis

– Ко-ро-лева… – прошептал Президент ей в ухо. – Что с вами? Вы маленькая девочка? Сколько вам лет?

– Нет, нет, нет… – бормотала она.

– Валерия, – он похлопал её по спине, – милая Валерия, в этой ванной я растворяю врагов государства – опасных и беспощадных преступников. К вам, ваше шахматное величество, эта ванна не имеет ни-ка-кого отношения. Успокойтесь, возьмите себя в руки и встаньте.

Она по-прежнему трясла головой.

– Встань, не срамись! – Он дёрнул её за руку.

Постепенно успокоившись, Валерия медленно встала, опираясь ладонями о стальную дверь.

Президент со Стефаном стояли возле открытого гроба-ванны.

– Подойди, не бойся!

Еле переставляя полные ноги, она подошла.

– Вот в этом гробу нашёл свой конец Хромой Мирко, устроивший полтора года назад свой путч. За подавление которого евробюрократы и Штаты обложили меня санкциями. Боевой генерал, повоевавший за освобождение Балкан от коммунистических последышей, мой, кстати, близкий друг. Я всегда доверял ему. А он вдруг решил воткнуть своему Президенту нож в спину. Он предал меня. И страну.

Валерия смотрела в гробовую ванну. Крышка её стояла вертикально, толстое стекло поблёскивало внутри. Посередине было сливное отверстие со стеклянной решёткой.

Президент подошёл, тюкнул ванну носком ботинка.

– Смесь соляной и серной кислот. Растворяет предателя за полчаса. И предатель спускается в канализацию. Когда Мирко лежал тут связанный в ожидании кислоты, он всё хотел мне объяснить. Зачем нанял триста головорезов, чтобы те захватили дворец и выпустили кишки Президенту. Для чего склонил к путчу четырнадцать офицеров, зачем танковый батальон готов был выдвинуться на проспект. Знаешь для чего? Для процветания нашей страны!

Он рассмеялся, хлопнул себя по ляжкам.

– Вот оно как! Всё можно объяснить. И все, все хотят объясниться. Даже подонок, насилующий детей. Он тоже всё готов объяснить суду. Жертвы обстоятельств, мать их! А когда я путчистов отправил на тот свет, а их пособников пересажал – меня наши евродяди попросили объяснить: почему, господин президент, вы действовали с чрезмерной жестокостью? Или когда я закрыл границу из-за ковида. Полтора года? Не слишком ли надолго?

Он усмехнулся, заходил по комнате.

– Железные жопы… они всё теперь решают. Но до меня им не добраться. Во!

Он показал кулак. Потом нажал кнопку, и крышка стала опускаться. Подойдя к двери, приложил к ней ладонь, дверь отъехала.

– Пойдём, королева, ещё что-то покажу.

Валерия и Стефан вышли наружу.

Трое снова вошли в лифт.

– Стефан, нажми минус четыре. Когда кислота потекла, Мирко свои объяснения прервал и завопил, что знает, где зарыто золото Аттилы. На что я ответил: нас, даков, золотом не удивишь. К нам римляне приезжали за золотом. После самоубийства царя Децебала и покорения нас римлянами Дакия расцвела именно из-за своих золотых приисков, помнишь нашу историю?

Валерия кивнула.

– Историю свою надо знать, – серьёзно произнёс Президент.

Лифт поехал вниз и вскоре встал. Они вышли в полутёмное пещерное пространство. Здесь всё было вырублено из природного камня, грубый свод нависал, в стенах торчали электрические факелы, горящие красноватым светом.

Президент пошёл вперёд по пещерному проходу, Валерия и Стефан последовали за ним.

– Римляне вывозили наше золото, но в горах его было столько, что даки пили из золотых кубков, а уж наши женщины все были увешаны золотыми побрякушками. А потом Аттила разграбил Рим. И наступила новая эпоха.

Проход вывел их к просторной пещере. На неровном полу лежала огромная, в три человеческих роста дубина из очень старого, потемневшего дерева. Расширяясь от рукояти, она заканчивалась широкой округлостью, в которой торчали семь булыжников. Дубина маслянисто поблескивала.

– Вот это – масляная дубина. Наш прародитель, великан Лёвог, внук Суттунга, пришедший из Ётунхейма в наши горы, сделал её из священного дуба. Этим оружием он охранял наши горы от диких племён. Он прожил триста сорок девять лет и завещал нашим предкам свою дубину, как символ свободы и величия. Когда его похоронили, из дубины стало сочиться масло. Оно сочится из неё и по сей день. Каждое утро я натираю им свою грудь. Ты должна знать это масло. Помнишь мои подарки тебе на двадцатилетие?

– Помню, – произнесла Валерия, глядя на дубину.

– Среди косметики там был и пузырёк с маслом. Без этикетки.

– Я забыла его в Улан-Баторе, в гостинице…

– На турнире по быстрым шахматам?

– Да.

Президент вздохнул, кивнул головой и с обидой причмокнул.

– Жаль… Это масло даёт силу на преодоление трудностей. На борьбу.

Он смолк. В пещере было сыро, но приятно пахло маслом.

– И я действительно поклоняюсь дубине Лёвога, – произнёс Президент. – Когда над нашей страной сгущаются чёрные тучи, когда нам грозит беда, когда нужно бороться со злом, я иду сюда, становлюсь на колени, целую дубину и прошу у неё силы. И она даёт мне сил. Всегда! Давала, даёт и будет давать. И всеми своими победами я обязан дубине, её силе, её священному маслу.

Помолчав, он продолжил.