Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

Теперь настало время ответить на поставленный вопрос относительно выбора Кермита Кима. Он был действительно в значительной мере связан с «Комнатой». Однако не просто участником, а основателем «Комнаты» был не Кермит Ким Рузвельт, а его отец Кермит Рузвельт. Кермит Ким Рузвельт на протяжении всей своей жизни находился под огромным интеллектуальным и человеческим влиянием своего отца, являвшегося одним из наиболее ярких людей первой половины XX века в Америке. Кроме того, Кермит Ким с юных лет теснейшим образом общался с друзьями отца и в значительной степени унаследовал отцовские связи не только в США, но и, что более важно, в Великобритании. Чтобы был понятен характер этих связей и то, почему они предопределили назначение Кима в Тегеран, надо коротко остановиться на теме «Комнаты». Наиболее подробно её разработал профессор университета Рутгерса Джефри Дорварт в своей статье «Шпионское кольцо Рузвельта — Астора»[888].

Прежде всего, организацию Астора нельзя назвать исключительно частной разведывательной организацией. Её функции были несколько шире. Наряду с получением для Рузвельта эксклюзивной информации относительно наиболее важных внешнеполитических событий, эта неформальная организация выполняла функции по мобилизации денежных средств в пользу Ф. Д. Рузвельта и оказывала ему лоббистские услуги. Основателем организации был представитель одной из самых могущественных семей Европы и Великобритании того времени Винсент Астор. Формально большую часть своей жизни он занимался различного рода, как теперь принято говорить, социальными и благотворительными программами, а также поощрением наук и искусств. Фактически же, будучи одним из ближайших старинных друзей Ф. Д. Рузвельта, он создал для него частную политико — разведывательную структуру. В финансово — разведывательную организацию он привлёк таких чрезвычайно влиятельных людей, как банкир Уинтроп Элдрич, Эндрю Меллон — младший, один из самых популярных в то время врачей Е. Хилхауз, спортивный кумир 1920–1930‑х гг., многократный победитель Уимблдона Р. Финк, управляющий банком Варбургов Джордж Фишер Бейкер — младший, адвокат Ялмар Шахт, Фредерик Калвер и ряд других не менее известных или даже знаменитых людей. Обращает внимание на себя тот факт, что в число участников «Комнаты» входил Уинтроп Элдрич, человек, который вместе с Полем Варбургом и полковником Хаусом сыграл решающую роль в создании Федеральной резервной системы США.

На протяжении конца 1920‑х и всех 1930‑х гг. «Комната» не только мобилизовывала в пользу Рузвельта значительные денежные фонды, но и снабжала его первоклассной разведывательной информацией. Причём очевидно, что делалось всё это за собственный счёт, в качестве своего рода дружеских услуг многообещающему политику, а затем президенту США. Особенно большой поток достоверной, можно даже сказать, эксклюзивной информации поступал от участников «Комнаты» относительно германских дел, планов А. Гитлера и ситуации в нацистской партии. С одной стороны, этому способствовали такие люди, как Ф. Карвер, Э. Меллон и т. п., а с другой — Винсент Астор был очень близок со своей родственницей, знаменитой Леди Нэнси Астор, которая была центром группы пронацистски настроенных британских политиков. Её усадьба Клайвден стала центром британских германофилов и сторонников Гитлера. Именно там устанавливались теснейшие связи представителей британского и американского истеблишмента с высшими чиновниками и функционерами нацистской партии.

Как отмечал в своих воспоминаниях Кермит Ким Рузвельт, именно отцу и его друзьям он обязан не только выбором профессиональной карьеры, но и многочисленными связями, которые помогли ему в будущем. Поскольку эти строки написаны в книге, посвящённой главным образом операции «Аякс», то вполне очевидно, что речь шла о связях, которые помогли Киму именно в Иране при свержении Мохаммада Мосаддыка. В связи с этим весьма интересно следующее: большинство американских учёных в своих работах указывают, что выбор Захеди в качестве альтернативы Мосаддыку и его обработка осуществлялась генералом Шварцкопфом, который командовал полицейскими силами Ирана во время Второй мировой войны, а до этого был руководителем полиции в штате Нью — Джерси. Однако в многочисленных интервью Захеди, которые он давал американским, французским, английским изданиям в 1950‑е гт., Шварцкопф нигде не упоминается, зато отмечается человеческий и профессиональный контакт, который сразу же установился у него именно с Кермитом Кимом Рузвельтом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное