Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

В этом плане характерно, что определённая, возможно, и не господствующая, но чрезвычайно влиятельная группа наднациональной мировой элиты обратилась к Советскому Союзу как к партнёру по решению нарастающих проблем. Это неудивительно, поскольку советское правительство, как знали представители элит, кое — что в этих проблемах понимало, а главное, совершенно не зависело от каких — либо выборов, избирателей и прочих демократических издержек, мешающих заниматься серьёзными делами. Подобную точку зрения подтверждает в своих воспоминаниях А. Печчеи. Он пишет: «Напряжённая ситуация, в которой оказались ныне живущие на земле, является прямым следствием того, что делали и чего не делали в предшествующие годы наши предки и даже мы сами. В исторической перспективе не так уж важно, как распространены среди людей те или иные достоинства и недостатки. И даже если кто — то когда — то в будущем понесёт ответственность за что — то, сделанное или несделанное в прошлом, от этого будет не много пользы. Девятнадцать столетий назад римский писатель Колумелла справедливо заметил, что земля нуждается в человеке, который знает, который хочет и который может. Современный человек, решивший в наши дни взяться за беспрецедентные мероприятия — создание глобальной империи, опрометчиво опрокинул эту логическую последовательность, ибо он может, но пока что не хочет, потому что не знает»[1016].

Основные надежды с решением мирового переустройства А. Печчеи и А. Кинг, а точнее, люди, стоящие за ними, связывали с деятельностью производственных ТНК и повышением их социальной ответственности. На этот счёт А. Печчеи пишет: «Они за нечастыми исключениями не только ещё не осознали, но и не желают пока задумываться над глубокими, поистине драматическими изменениями, которые происходят сейчас во всей человеческой системе. Вместе с тем они обладают редкими способностями восприятия и приспособления к новому. Разумно использовать свои возможности они могли бы в трудный для человечества час, внести положительный вклад в диалектику социальных преобразований… Первым логическим этапом этой эволюции станет превращение многонациональных компаний в ненациональные или наднациональные»[1017].

Здесь мы подходим ко второму слою целей реальных держателей проекта. Помимо прочего, Римский проект должен был помочь превращению ТНК в своего рода МК — мировые корпорации. Из понимания данного обстоятельства делаются два противоположных вывода относительно намерений тех кругов мировой элиты, которая стояла за А. Печчеи и А. Кингом в отношении Советского Союза. Сначала изложим свою версию, а затем подробно рассмотрим другой подход, наиболее аргументировано представленный А. Фурсовым.

Чтобы разобраться с ролью СССР, за отправную точку можно взять опять же мемуары А. Печчеи. В них он пишет следующее: «Сложившаяся в мире политическая система не только сознательно игнорирует требования глобального развития, но и стала абсолютно нечувствительной к каким бы то ни было мотивациям долгосрочного характера. Как заметил известный экономист Питер Ф. Дракер, “впервые создалось такое положение… при котором политическая единица, т. е. территория, и экономическая единица не соответствуют друг другу, что представляет определённую угрозу национальным правительствам”, и, как показали многочисленные нынешние споры, конфликты между всё еще национальным государством и многонациональной корпорацией совершенно неминуемы.

Итак, что же делать? Для того чтобы разрядить обстановку и открыть новый этап развития отношений между транснациональным предприятием и национальным государством, необходима здоровая инициатива… Чтобы избежать острых проблем, можно было бы предложить ввести не национальный или наднациональный статус для компаний, ведущих дела в международных масштабах. Например, передать их под эгиду ООН либо неких иных структур… Возможно, государства с сильной рыночной экономикой, например, Великобритания, Западная Германия. Франция, Швейцария, Япония, Нидерланды, Швеция и в особенности США, будут возражать против такой меры, которая ограничивала бы их влияние на страны, зависящие от них экономически»[1018].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное