Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

В ноябре 1941 г. секретарь МВД Индии заявил, что Бос «перешёл к врагу» и подписал с державами «оси» пакт, нацеленный на вторжение в Индию. Британцы развернули против него масштабную пропаганду. Лондонская газета Daily Mail поместила его фотографию с подписью: «Индийский квислинг № 1 бежит к Гитлеру»[233]. Кстати, примерно тогда же нацистский идеолог Розенберг подал фюреру записку о том, как британцы контролируют Индию, и тот нашёл их методы интересными как образец для управления оккупированными территориями СССР. Неслучайно вскоре после нападения на Советский Союз он заявил: «Российское пространство — это наша Индия, и как англичане правят ею с помощью горстки людей, так и мы будем править этим нашим колониальным пространством»[234].

В октябре 1941 г. Босом заинтересовались японцы: военный атташе в Берлине полковник Ямамото Бин[235] получил указание навести о нём справки. Япония спешно готовилась к войне с англосаксонскими державами, поэтому стала присматриваться к Индии. Состоялась встреча Боса с Ямамото и японским послом (1941–1945) генерал — лейтенантом Осимой Хироси, после которой индийский политик стал частым и желанным гостем в посольстве Японии. Уже 17 декабря 1941 г., после неудачной итало — германской конференции по вопросу всё той же декларации, Бос осведомился у Осимы, согласится ли Токио устроить его возвращение на Восток.

Сама Индия не занимала места в империи, которую намеревалась выкроить себе Япония в Азии. Когда в 1940 г. министр иностранных дел (1940–1941) Мацуока Ёсукэ, а позднее Генеральный штаб военно — морского флота Японии очертили пределы Великой восточноазиатской сферы сопроцветания (эвфемизм для обозначения Японской колониальной империи), Индию туда не включили. От Японии она удалена географически, к тому же японцам хватало Китая, где они увязли. Не упомянули они Индию и при заключении в сентябре того же года Тройственного пакта, когда просили своих европейских союзников признать сферу сопроцветания: не исключали, что Индией попробуют приманить к пакту СССР. Профессор Токийского университета геополитик Рояма Масамити (1895–1980), политический советник премьер — министра (1937–1939, 1940–1941) Коноэ Фумимаро, приветствовал договор СССР и Германии 1939 г. и считал, что японскому паназиатизму как региональному блоку выгодно формирование этими державами и Италией «нового империализма» в противовес «старому» англо — французскому[236]. В Японии сложилась к тому времени школа геополитики (тисэйгаку), которая опиралась на труды Хаусхофера и изучала географию Восточной и Юго — Восточной Азии с прицелом на завоевание.

Тем не менее в Японии понимали, что без сотрудничества с Индией установление «Нового порядка» на востоке Азии едва ли возможно, а единственный способ добиться сотрудничества — помочь ей обрести свободу, а точнее, независимость от Британии. Налаживать связи с индийским антиколониальным движением японцам было необходимо хотя бы ради овладения британскими колониями в Юго — Восточной Азии. Там стояли англо — индийские войска, и японцы нуждались в подрывной деятельности среди них. Отсюда их интерес к Босу. Его выдающиеся способности как лидера и переговорщика посол Осима оценил быстро. Однажды в неформальной обстановке он признался: «Я встречал в своей жизни много азиатских, европейских и американских дипломатов, но второго человека масштаба Боса ещё не встречал»[237].

В декабре 1941‑го — мае 1942 г. колониальные империи Британии (Малайя, Сингапур, Саравак, Сабах, Бирма), Нидерландов (Нидерландская Индия — современная Индонезия) и США (Филиппины) сложились под ударами японцев как карточные домики. (Французский Индокитай по указанию вишистского режима метрополии пустил к себе японские войска ещё в 1940 г.) 15 февраля 1942 г. для Британской империи наступил один из самых чёрных дней в её истории: капитулировал 130-тысячный гарнизон Сингапура, который был главным имперским аванпостом в Юго — Восточной Азии. Падение Сингапура называют «Йорктауном Британской империи в Азии»[238]. Одной из основных причин разгрома британцев стало их расовое высокомерие, уверенность в своём природном превосходстве над азиатами. Так, Черчилль обозвал японцев итальяшками Востока (wops of the East)[239]. Надменность часто ведёт к падению; как гласит бенгальская поговорка с аллюзией на эпос «Рамаяна», «гордыня сгубила Ланку».

Ил. 5. Бос в ходе радиопередачи из Берлина (1942).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное