Читаем De Personae / О Личностях Сборник научных трудов Том II полностью

По тому же соглашению Япония взяла на себя расходы на содержание и тех попавших в плен индийцев, которые в ИНА не вступили. Однако, по сути, они оставались военнопленными и употреблялись на разные вспомогательные работы, а их труд был практически подневольным. Вообще, нельзя обойти молчанием следующий факт: вынужденный действовать в определённых рамках, Бос должен был делать вид, что не замечает беспощадной эксплуатации оккупантами индийского населения и пленных, в ИНА не вступивших[341]. И всё же определённую степень защиты от произвола японцев его государство, пусть и созданное под их же эгидой, давало.

Будучи по ряду признаков государством (state), индийская квазиполития Юго — Восточной Азии имела черты патримонии: присягу военнослужащие ИНА принесли лично Босу. Если важная черта государства — абстрактность этого понятия, его нетождественность ни правителю, ни управляемым[342], то в патримонии понятие власти не отделено от её носителя. Поэтому в политиях патримониального типа каждому новому правителю чиновники и воины приносили отдельную присягу, а разделения государственного и дворцового хозяйства не существовало. Патримониальные черты государства Боса имели истоком не только Индию, для которой патримония исторически была политической нормой, но и, как это ни удивительно на первый взгляд, Британию, где и сегодня военнослужащие приносят клятву верности не государству или Родине, а царствующему монарху. Присягу королю — императору присягой себе лично заменил Мохан Сингх, а Бос пошёл по его стопам. Важность присяги отражала личную природу лояльности, и военнослужащие ИНА сильно зависели от характера лидера, а не от прямой лояльности абстрактным принципам[343]. Впрочем, постоянными призывами всем пожертвовать ради Индии Бос пытался внушить такие принципы гражданам своего государства. Это несколько роднит его с Петром I, который впервые в русской истории внедрил понятие служения не только царю, но и отечеству.

Важной сферой деятельности Временного правительства стала социальная — разнообразная помощь индийскому населению, прежде всего беженцам. Поскольку из — за войны тысячи индийцев в Малайе и Бирме потеряли работу и жильё, Бос создал центры для снабжения их продовольствием и оказания им медицинской помощи. В Малайе по его распоряжению были вырублены участки в джунглях, которые роздали беженцам для обработки. Было налажено начальное образование детей на хиндустани. Была учреждена организация Бал сена (Детская армия) для детей от шести до 16 лет. Она обеспечивала их физическую и военную подготовку перед вступлением в ИНА. В рамках скромных материальных возможностей была проделана большая работа, укрепившая авторитет Боса среди индийцев, надежды которых на помощь со стороны нового правительства хотя бы частично оправдывались[344].

В армии Бос уделял внимание укреплению личных связей с офицерами, неожиданно посещал казармы солдат и делил с ними пищу. Ещё Мохан Сингх отменил британскую практику отдельных армейских кухонь и столовых для религиозных общин. ИНА разительно отличалась не только от англо — индийской армии, но и от спектра общественно — политических организаций Индии, отношения которых друг с другом нередко оставляли желать лучшего. Армия Боса выступала образцом единого антиколониального фронта индийцев всех религий, этносов и каст.

Выступая за единство и равенство, упразднить касту путём бытового общения военнослужащих Нетаджи не пытался: понимал, что это не под силу никому, да и сам всегда помнил о своём высококастовом происхождении. По сути, он стремился перевести армейские столовые в категорию сфер, где принципы кастового поведения не действуют. Хотя, по представлениям индуистов, тесное общение представителей разных каст грозит ритуальным осквернением, кастовая система Индии — чрезвычайно гибкий институт. В борьбе за выживание она использует ряд принципов, в том числе принцип необходимости: совершать какие — то запрещённые действия вообще нельзя, но если нет выбора, то допустимо[345]. Происходит «компартментализация» кастового и некастового поведения индийцев: в тех сферах, где следовать кастовым предписаниям затруднительно, им просто не следуют. Так, не распространяются они на транспорт, кафе, парламент[346]. Ради повышения сплочённости армии Мохан Сингх, а за ним Бос ограничивали область применения кастовых предписаний ещё более.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное