De Personae / О Личностях. Том I

То, что мне всё ещё отказано во въезде во Францию, должно быть, объясняется моим правомочным требованием о возвращении большого пакета акций из акционерного общества “Пате”, от которого меня, будучи пленным правительства Виши, принудили отказаться в 1940 году, с тем чтобы я и моя семья смогли получить разрешение на выезд из Франции.

Эппельвикен, апрель 1948 г.

Улоф Ашберг».

Нет никакого сомнения, и я получил подтверждение этому от самых авторитетных источников, что именно мои акции в «Пате» были причиной того, что на протяжении трёх лет после войны французские власти отказывали мне во въезде в страну.

Едва ли требуются особые комбинационные способности, чтобы заметить связь между моим участием в делах «Пате» и нападками на меня со стороны французской прессы. Для того чтобы сделать невозможным исполнение предъявляемых мною требований, нужно было уничтожить меня в глазах общественности. В январе 1948 г. по совету нашего врача я отправился с женой в Италию. Эта поездка была воспринята как повод для того, чтобы подозревать меня во встрече с главным коммунистическим лидером Западной Европы. По прибытии домой в начале февраля в ряде шведских газет под кричащими заголовками мы обнаружили телеграмму из Франции следующего содержания:

«Париж, пятница.

Предпринятая лидером французских коммунистов Морисом Торезом поездка в Италию, во время которой он, в частности, принял участие в большом международном коммунистическом конгрессе и вёл длительные переговоры с Пальмиро Тольятти, главой итальянских коммунистов, и другими коммунистическими лидерами Балканских стран, стала поводом для распространения различных слухов и предположений.

Как всем известно, французские коммунисты борются с большими экономическими трудностями, и кажется, что буржуазная пресса во Франции единодушно считает, что в первую очередь Торез хотел использовать время переговоров в Италии для поправки экономического положения. Во Франции все хорошо знают, что путь Тореза в Москву пролегает через Италию и Югославию. Через плохо охраняемую франко–итальянскую границу идёт поток коммунистических курьеров и контрабандных денег. В некоторых случаях была также зафиксирована переправка документов и оружия.

В ближайших к де Голлю кругах с напряжённым интересом следят за развитием сотрудничества между французскими и итальянскими коммунистами. В конце прошлого года Торез потерпел крупное поражение в профсоюзном движении Франции и, вероятно, теперь он сделает всё для того, чтобы вернуть утраченные позиции.

Находясь в очень тесном сотрудничестве с итальянскими и югославскими коммунистами, приближённые к де Голлю стали придерживаться мнения о том, что если что–то произойдёт в Италии, то тогда и Торез решится что–то предпринять. Относительно вопроса о том, кто финансирует коммунистическую подрывную деятельность как в Италии, так и во Франции, обществу де Голля известно, что деньги поступают из Москвы и что в качестве посредников выступают буржуазные банкиры.

Среди упоминаемых в этой связи банкиров есть швед Улоф Ашберг, который, как утверждают, “с близкого расстояния” следил за переговорами Тореза и Тольятти, проходящими в Италии. Официальная сторона в Париже не желает высказываться о том, какую возможную роль банкир Ашберг сыграл во взаимодействии Тореза с Москвой, но приводятся ссылки на “Досье на Ашберга”, которое находится в руках французской полиции и из содержания которого следует, что банкир Ашберг был шпионом на службе у Советской России. Между тем содержание досье засекречено, и полиция не намерена выдавать его для исследования».

Ответив на статьи в прессе, я, в частности, подчеркнул, «что они на самом деле были настолько глупыми и нелепыми, что даже не стоило бы на них отвечать. Тем не менее они так же, как и более ранняя пропаганда, завоёвывают доверие и тем самым способствуют развитию антисемитских тенденций, и я не могу допустить, чтобы эти необоснованные слухи продолжали распространяться без какого–либо опровержения». Далее я написал:

«Информация о том, что я был в Италии, является абсолютно верной. Однако я пробыл там не два месяца, как сообщается в газете, и не для того, чтобы встретиться с вышеупомянутыми политическими персонами, с которыми я не имею чести быть знакомым, но с тем, чтобы поправить здоровье. Именно поэтому 19 января с женой мы отправились в Сан–Ремо. Между тем стоимость жизни за последнее время выросла до такого небывало высокого уровня, что наших денежных средств, предназначенных для двухмесячного пребывания в Италии, едва хватило на несколько недель. Тогда же начала вызывать тревогу и политическая ситуация — в высказываниях Бевина швейцарская пресса видела серьёзную военную угрозу, — и несколько дней тому назад мы вернулись в Швецию. На этом всё, что касается моей поездки в Италию.