Де Преторе Винченцо (Вор в раю)

ДЕ ПРЕТОРЕ(с силой). А мне есть дело! Пусть все завидуют моей жене! Пусть пялят глаза на нее, когда мы пойдем с ней под руку! Знаешь, что такое иметь много платьев и много пар туфель? Это значит быть богатым! А что такое богатство? Богатство — это свобода, это могущество!

НИНУЧЧА(испугавшись). Но я ведь люблю тебя!

ДЕ ПРЕТОРЕ. И питаться мы будем любовью?

НИНУЧЧА. Станем работать. Я работаю…

ДЕ ПРЕТОРЕ. Моя жена работает? Моя жена не имеет права стул передвинуть с места на место! Хотя бы даже отсюда туда… Чем же ты занимаешься?

НИНУЧЧА(храбро). Мою бутылки.

ДЕ ПРЕТОРЕ. Бутылки?

НИНУЧЧА(вызывающе). Зарабатываю деньги!

ДЕ ПРЕТОРЕ. Постой, объясни, что значит — «мою бутылки»? Где ты их моешь?

НИНУЧЧА. Вообще-то я и тарелки мою в небольшом ресторанчике, недалеко отсюда… Нас там двое, работаем по очереди… Эту неделю я в вечерней смене… Но основной заработок у меня от бутылок… Пятьсот бутылок вымоешь — триста лир получишь!

ДЕ ПРЕТОРЕ(непроизвольно с иронией). Каждый день?

НИНУЧЧА(улыбаясь). Если бы каждый день! Только раз в неделю триста-четыреста бутылок накапливается… Торговля бойко идет… Раньше хозяин давал эту работу еще одной девушке, и я зарабатывала только половину… А потом он обратил внимание, как я мою. От красного вина бутылка покрывается внутри пленкой, я называю ее сорочкой… Сорочка эта черная-черная и крепкая, без наждачной бумаги, казалось бы, не счистишь… А у меня свой секрет на этот счет… Меня бабушка научила… Сначала я наливаю воду в бутылки, а потом нарву газет и в каждую запихиваю побольше бумаги — и жду после этого полдня. Потом выливаю воду, ополаскиваю, и бутылки становятся такими прозрачными и чистыми, будто их только привезли с завода. После этого расставляю их рядами на земле, как солдатиков. Открываю окно, и на солнце кажется, что в комнате — маленький кусочек моря. И стены тоже — как море, кажется, кругом море, и больше ничего…

ДЕ ПРЕТОРЕ(иронически) И в карманах ничего!

НИНУЧЧА(очнувшись). Что ты сказал?

ДЕ ПРЕТОРЕ. Ничего. А сколько же ты зарабатываешь на посуде?

НИНУЧЧА. Ежедневно пятьсот лир и питание один раз в день…

ДЕ ПРЕТОРЕ. Я знал еще одну женщину, которая занималась тем же самым. Эта женщина вырастила меня. Ее звали Мария…

НИНУЧЧА. Она умерла?

ДЕ ПРЕТОРЕ. Не знаю. Я удрал от нее… Ты была когда-нибудь в Мелидзано?

НИНУЧЧА. Нет.

ДЕ ПРЕТОРЕ. Это в пяти километрах от Неаполя, не доезжая Аверса. Плохо живут в Мелидзано, на каждом шагу нищета. Жизнь там начинается в начале зимы, когда поспевают яблоки… Воздух окрестных полей наполнен яблочным ароматом. Повсюду вереницы повозок, груженных румяными, сочными яблоками. Лучшие их сорта отправляют в Неаполь, откуда их развозят по всему миру… А мелочь и червивые остаются дома на радость свиньям… и крестьянам, чтобы спастись от голода… Сколько там яблок! Их складывают в корзины, они лежат грудами возле домов. Яблоками забиты все сараи. Повсюду яблоки, яблоки, яблоки… А ты знаешь, Нину, кто хозяин этого яблочного царства?

НИНУЧЧА. Кто?

ДЕ ПРЕТОРЕ. Синьор.

НИНУЧЧА. Какой синьор?

ДЕ ПРЕТОРЕ. Не знаю, как зовут его… Никто из наших никогда не звал его по имени… Говорили просто — синьор… Его страстью была охота. Синьор владел лучшей в мире коллекцией охотничьих ружей. Его охоты длились неделями.

НИНУЧЧА. Ты видел его хоть раз?

ДЕ ПРЕТОРЕ. Нет. На какие выдумки я только не пускался, чтобы увидеть нашего синьора: прятался за деревьями, часами лежал за изгородь, что вела к парадному подъезду его дома. Там были огромные ворота, и чтобы добраться до них, надо было переходить по висячему мосту, под которым, как говорят, был ров с водой… Издалека казалось, что ворота железные, на них висели огромные молотки… Как ударишь в них, так такой грохот, что мертвый проснется… А я ждал и ждал… Потом появлялся дон Пьетро, открывал ворота…

НИНУЧЧА. А кто этот дон Пьетро?

ДЕ ПРЕТОРЕ. Сторож — здоровый детина с длинными поседевшими усами… Он открывал ворота, из них выкатывался огромный автомобиль. Я и глазом не успевал моргнуть, как он пролетал мимо меня в тучах пыли, а когда пыль рассеивалась, машины уже и след простыл… Она могла задавить кур, свиней, овец, и никто пикнуть не смел… «Сам синьор едет»!

НИНУЧЧА(в ужасе) Мама миа!

ДЕ ПРЕТОРЕ. А вечером возвращалась Мария…

НИНУЧЧА. Какая Мария?