De Profundis

Бритый шумно дышит, устремив взгляд налитых кровью глаз в глаза Фреди. Но вскоре опускает голову, надувшись, как обиженный ребенок.

* * *

Роксанна снова со Стеллой и Джеки. Она в сарае, привязанная, как и они. Зеленые глаза Стеллы смотрят вдаль; цвет их стал блеклым, как у глубоких стариков. Роксанна потрясена состоянием летаргии, в которую погружена девочка; она даже не взглянула на мать, когда ту привязывали к балке рядом с ней. Вдруг детское лицо озаряется блуждающей, слегка безумной полуулыбкой. Роксанна знает, что Стелла, должно быть, ушла в мутные глубины своего существа, в молчание и равнодушие, в отчуждение. Роксанна зовет ее, пытается успокоить словами, всю пустоту которых сознает в тот самый момент, когда их произносит. Она ненавидит себя, презирает за то, что так глупо провалила все дело. Потому что это целиком и полностью ее вина: во-первых, следовало убить Бритого, а не оставлять его оглушенным; во-вторых, надо было оставаться наверху, затаиться и ждать, когда двое других поднимутся, и тут пристрелить их. Теперь все пропало. Разве что случится чудо.

Глаза ее устремляются на Фреди, который уже долгие минуты стоит посреди двора на коленях, закатив глаза. Час пробил. Выйдя наконец из прострации, Фреди встает и принимает торжественную и достойную позу. Скрестив руки на впалой груди, откашливается. Двое других с напряженным вниманием ждут слов Фреди.

– Смерть пришла, – объявляет он елейным голосом. – Она объяснила мне, что делать с этими троими. Героя – освежевать. Мать – пристрелить. Но не сразу. Сначала надо заняться девственницей.

Роксанна тщетно пытается поймать взгляд дочери, безнадежно пустой и неподвижный.

– Для девчонки Смерть хочет большой огонь. Очи… Очис…

– Очистительный, – подсказывает Брандон тонким голосом, полным почтения.

– Он самый. Костер разведем здесь, во дворе, а мать будет смотреть, прежде чем умрет.

Двое кивают, отвечая хором: «Хвала Смерти!» Бритый еле держится на ногах, зато рана Брандона, похоже, легкая и больше не кровоточит. Ему и выпала честь первым начать пытать Джеки. Вооружившись большим охотничьим ножом Бритого, он медленно срезает полоску кожи с правого плеча. Джеки надсадно кричит, плачет, умоляет, и это усиливает десятикратно удовольствие Брандона, который, однако, время от времени бросает похотливые взгляды на Фреди, давая несчастному пару секунд передышки. Потом он вновь возвращается к делу с тщательностью ювелира. Глаза Стеллы устремлены на жуткую сцену, но чаще она их закрывает. Роксанна боится, что потеряла ее окончательно. Проходит еще добрых полчаса, пока Джеки не теряет сознание, и Брандону надоедает обдирать безвольное тело. Трое мужчин уходят в дом.

* * *

Уже стемнело, когда Джеки пришел в себя.

– Мне очень жаль, – с трудом выговаривает он угасшим голосом. – Я так хотел вам помочь. Я ничтожество, ты всегда была права, Роксанна. Ничтожество. Это я убил твоих друзей, Стелла. Я с моим мерзавцем-стариком. Но теперь он больше никому не причинит зла: я свел с ним счеты.

Роксанна не знает, что ответить. Она не сводит глаз со Стеллы, которая по-прежнему ни на что не реагирует. Вернулась маска, которую Роксанна видела в первый раз, у Александра. Но Стелла вряд ли будет жить и вспоминать эту сцену. «Забвение» возьмет это на себя, и так оно, наверно, лучше. Вся энергия и яростная воля к жизни покидают Роксанну на несколько минут уныния, потом возвращаются, вновь вцепившись в ее нутро и мозг, когда в нем встает образ дочери на костре, – который Фреди и Брандон уже складывают перед домом. Она видит в открытую дверь сарая, как они носят охапки хвороста с сокрушенными и важными минами инквизиторов. Никакой похоти пока нет и в помине.

Значит, здесь все закончится. Как глупо, хоть плачь. Картины проносились одна за другой в мозгу Роксанны. Она видела Стеллу в пятнадцать лет, потом в двадцать. Всегда, в каждой сцене она была с дочерью. Они продолжали путь вместе до того дня, когда Стелла покидала ее, чтобы жить своей жизнью женщины, с мужчиной или без, с детьми или без, хотя Роксанна надеялась, что дети все же будут. Каждый образ вставал перед ней до жути отчетливо, как в «Последнем искушении Христа», когда Иисус на кресте познает сомнение и встают картины его будущей жизни, той, которую он мог бы прожить, если бы отказался от своей миссии, если бы не выпил чашу, которую протянул ему Отец. Обычная жизнь, с женой, детьми, друзьями. Жизнь мужчины, долгая и, в сущности, банальная. И такой жизни хотела Роксанна для себя и для дочери.

* * *

Уже совсем стемнело. Джеки снова без сознания. Стелла тоненько постанывает, порой судорожно икает, и слышно, как стучат ее зубы; Роксанна различает только ее распятый силуэт. Окна кухни и гостиной освещены; видно Брандона и Фреди, кажется, они готовят ужин. Еще днем они убили двух кур, свернув им головы. Бритому было велено их ощипать. Роксанна слышала, как он бранился во дворе добрых два часа, а перья долетали до порога сарая.