Deaf-Blind Reality

Шли годы, я уехал из дома, зрение и слух ухудшились. О домашних покупках заботился супермаркет, хотя я не всегда мог найти то, что хотел, прочитать цены и не мог задавать вопросы, так как не слышал ответа. Я просто находила альтернативные варианты.

Прием у терапевта прошел вполне нормально, но удивительно, как много врачей-специалистов не понимают слова "глухой" и просто кричат, когда я вежливо прошу их записать то, что они хотят сказать. В больницах я ношу бейдж с надписью "У меня нарушены зрение и слух", так как сотрудникам регистратуры и другим людям проще прочитать бейдж, чем слушать, что я говорю.

Помимо того, что я слепоглухой, у меня артрит и я не могу далеко ходить. Общественный транспорт мне не по силам, но я могу вызвать такси с помощью системы телефонной ретрансляции. Я прошу оператора сообщить водителю о моих особых потребностях. Водители почти всегда вежливы и услужливы. Однако теперь я редко езжу куда-либо одна.

Я пользуюсь ходунками, и когда я гуляю с обслуживающим персоналом или даже с друзьями, они могут попытаться "направить" меня. Меня это раздражает, и вам стоит поговорить об этом позже. Иногда те, кто должен помогать, позволяют двери захлопнуться у меня перед носом или не предупреждают о препятствиях. Некоторые слишком рьяны. Другие вообще не думают наперед.

Большую часть своей взрослой жизни я прожил в одиночестве в условиях нарастающей инвалидности, и это сделало меня уверенным в себе. С двадцати пяти лет я был слишком глух, чтобы пользоваться голосовым телефоном, и остаться одному без помощи в экстренной ситуации было страшно. У меня был TTY, но в 1970-х годах они были у очень немногих. Компьютер с электронной почтой и система телефонной ретрансляции сделали мою жизнь намного безопаснее.

Теперь, когда я достиг пенсионного возраста, трудности становятся все ближе. Потеря зрения скоро лишит меня возможности пользоваться Интернетом для покупок, банковских операций, получения новостей (обычный шрифт для меня недоступен) и многого другого. Мой брайлевский дисплей на компьютере выдает мне текстовые файлы, но полностью слепому человеку, использующему шрифт Брайля, невозможно пройти обучение по программе Window-Eyes. Мой слепой инструктор не может писать, а я не могу слышать речь или аудио. Без помощи моя жизнь скоро станет очень, очень ограниченной. У меня не будет ничего, кроме книг со шрифтом Брайля и мягкой игрушки для компании.

Тонилин Тодд Виснер

В разные периоды своей взрослой жизни я жила в разных квартирах и нескольких домах. Сначала я жил в доме своей семьи один. У меня уже была диагностирована болезнь Меньера, я оглохла, но еще сохраняла зрение. Я была ограничена в своих возможностях только тем, что болезнь Меньера заставляет организм расходовать гораздо больше энергии, чем обычно. Я вытирала пыль, стирала одежду и мыла посуду. Я готовила сама, без каких-либо специальных приспособлений.

Когда болезнь Меньера стала настолько тяжелой, что я не могла жить одна, я переехала в квартиру отца. Он готовил, а я помогала стирать и мыть посуду. По большей части я также занималась домашней работой, но понемногу.

Когда я восстановился, но все еще был ограничен в возможностях, я переехал в другой штат. Тогда моя домашняя жизнь кардинально изменилась. Я хотела, чтобы в моей квартире было чисто, и большинство моих знакомых убирались раз в неделю. Но я могла убираться не более часа, прежде чем у меня начинала кружиться голова и тошнить. Поэтому я начала убирать по одной комнате в день. У меня было четыре комнаты, так что я убиралась четыре дня в неделю. Я сама стирала и мыла посуду. Я готовила сама, но чаще всего это были ужины по телевизору - мне не нравилось готовить на одного человека.

Я не могла водить машину, и мне доставляли продукты и лекарства по рецепту. Это была моя единственная помощь в то время.

Когда через несколько лет я переехала обратно в Луизиану, у меня была своя квартира, и все было так же, как и в предыдущей. Через несколько лет после этого я встретила своего будущего мужа, в итоге обручилась и переехала к нему. Мне было для кого готовить, и я снова начала готовить. Я делала всю работу по дому - мыла посуду, стирала и убирала. Уборка стала более тщательной, потому что у него было шесть кошек, два больших туалета и шесть средних и очень больших комнат. Я была все так же ограничена из-за болезни Меньера, поэтому убирала, стирала и выгребала мусор почти каждый день - пять или шесть дней в неделю! Это было тяжело, но мне нравилось осознавать, что мой дом, надеюсь, чист.

Через год у меня начались постоянные головокружения, и из-за этого я два года была прикована к постели. В основном я еще готовила себе обед, когда удавалось встать с постели, и пыталась делать уборку в доме, но это было все, что я делала. Все остальное должен был делать мой жених Кит. Именно в это время я ослепла.