Death Stranding. Часть 2.

В то же время мертвецы стали возвращаться с Берега, родились носители способностей, которые могли чувствовать мир мертвых, обладатели сверхспособностей, которые могли перемещаться с помощью Берега, а также возвращенцы – фактически бессмертные, их принудительно выкидывало со Шва. Появилась даже теория о том, что Берег можно использовать в качестве канала связи. Стали считать, что Берег существует физически, пусть и не в этом измерении, и влияет на этот мир.

– Скоро анестезия подействует. Уже скоро все закончится. – Голос хирурга становился все дальше.

Мужчина смотрел сверху вниз на свое лежавшее на столе тело с рассеченной грудью: «Что происходит? Я в состоянии клинической смерти? Кардиограф вроде бы не показывает никаких отклонений, да и другие жизненные показатели в норме. Я сплю, хотя анестезия подействовала?» Врачи хладнокровно, без лишних движений продолжали свою работу, словно инженеры, ремонтирующие механизм под названием «жизнь».

– Аномалию обнаружили несколько лет назад, когда поняли, что во время сна происходит остановка сердца. Сам я этого не осознавал, потому что спал. Жена подозревала сонное апноэ[3], но я не обращал внимания. Думал, что такое бывает, что я не умираю, да и времени на поход к врачу особо не было. Я отмахнулся от жены, которая выказывала беспокойство, и проводил дни, погрузившись в работу. Меня наняла «Бриджес», и приходилось штудировать материалы по массовым вымираниям.

Тогда мне начал постоянно сниться один и тот же сон. Я знал, что его называют сном о вымирании и его видят все носители ДУМ-способностей, но не понимал, что способности есть и у меня. Я считал, что обладаю другими талантами, и даже не верил в Берег. Мне казалось, что «Бриджес» оценили мои умения, но они смогли разглядеть во мне ДУМ-способности. Бриджет мне сама так сказала.

Столкнувшись с Выходом смерти – невиданным ранее явлением, человечество изо всех сил старалось объяснить его и дать всему названия. Аннигиляцию назвали выплеском пустоты; существ, попадающих через Берег из мира мертвых в этот, – Тварями. Само явление получило название Выход смерти. Присвоение имен сделало возможными объективные наблюдения и обсуждения происходящего.

Первый Выход смерти произошел не из-за выплеска пустоты в результате соприкосновения живого человека и мертвеца, а был буквально аннигиляцией из-за взаимодействия материи и антиматерии. Вскоре мертвецы превратились в Тварей и начали провоцировать выплески пустоты, словно были недовольны тем, что на земле живут только люди.

Думать о смерти и жизни после смерти могут только люди, они ощутили Берег и призвали Тварей. Восприятие вымирания как трагедии сменилось на гордость быть избранным. Ощущение привилегированности в масштабах планеты – только те, кто сможет преодолеть эту трагедию, отправится в Землю обетованную. Даже здесь проявлялось человеческое высокомерие.

Из-за этого я не верил в Берег. Мы собирались восходить по лестнице эволюции, а на самом деле стояли на площадке между пролетами, когда с противоположной стороны стали подниматься другие существа. Что, если это Твари? Тогда нам лучше спуститься ниже. Я принял приглашение «Бриджес», чтобы доказать это, а не для того, чтобы спасти человечество или возродить Америку.

Чтобы доказать, что уничтожение оправданно в масштабах Вселенной, я с головой погрузился в изучение массовых вымираний. В первой экспедиции я участвовал, чтобы попасть в места, где сохранилась память об этих вымираниях; пришел сюда вместе с женой, сотрудницей «Бриджес», и дочерью, которая тогда была еще совсем маленькой. Мы были единственными, кто решился принять участие в экспедиции с ребенком. На нас обращали много внимания, хвалили, называли нашу семью символом связи между людьми. Однако сны о вымирании стали сниться чаще, а проблемы с сердцем усугубились.

Я считал, что вижу сны из-за болезни сердца, что это просто кошмары, которые указывают на проблемы со здоровьем. Поэтому я согласился на операцию. В колонии, организованной для исследований, не было учреждения, где можно было бы провести операцию, и меня перевели в отделение реанимации и интенсивной терапии Горного узла.

Операция прошла успешно. Несколько дней после нее я получал механическую поддержку искусственного сердца, но так и планировалось изначально. Жена и дочь успокоились, спрашивали, скоро ли я вернусь. Я отвечал: «Да, конечно», но обещания сдержать не смог.