Death Stranding Хидео Кодзимы. Философия гениальной игры

Наконец, пытаясь замедлить Сэма и помешать ему выполнить свою миссию, Хиггс под псевдонимом Питера Инглерта[172] заказывает пиццу, причем каждый заказ имеет свои условия: ее надо забирать из разных узлов и нести определенным образом. Например, строго горизонтально, чтобы пицца не помялась и не повредилась, из-за чего игроку приходится класть заказ наверх кучи грузов и следить, чтобы коробка не стояла, а лежала. В одном из последних заказов Инглерт просит доставить ему не только пиццу, но и бутылку шампанского – ее Сэму приходится держать в руках. Игроку, который из-за этого не может воспользоваться транспортным средством, предстоит пешком за ограниченное время пройти с юга континента на самый север. Все заказы присылаются по электронной почте, и текст писем такой нарочито вежливый, что только в конце игры можно догадаться, что от лица «Питера Инглерта» пишет развлекающийся Хиггс. Это его способ снова поставить себя в центр внимания, сыграть с игроком в собственную игру, создать своего «человека играющего», заставляя Сэма играть по его правилам и выполнять предписанную ему роль.

Хиггс прекрасно осознает свой статус «нарушителя спокойствия» и наслаждается этой ролью. Он по-прежнему уверен, что сможет превзойти и Сэма, и Амелию. Он настолько осмелел, что называет себя последним боссом, с которым должен сразиться Сэм. Их финальный бой происходит на Берегу: битва насмерть в традициях старых beat ’em up-игр навевает воспоминания о множестве игровых финалов, в которых выжить может только один: смерть на Берегу подразумевает окончательную смерть без возможности вернуться. Хиггс является четким «злодеем» игры, и смысл здесь однозначный: яркий представитель Homo demens и образ игрока, который, принимая игры слишком близко к сердцу, не желает проигрывать и подпитывает собственное эго за счет победы над другими игроками – в данном случае Сэмом. Такое поведение, как мы знаем, проявляется в людях не только в видеоиграх, но и в обычной жизни. Именно против этого выступает Кодзима, создавая игру, где нет места соревнованию – противоположность популярному жанру battle royale. Битва с Хиггсом заканчивается спустя две фазы, которые, хоть и соответствуют планке ААА, напоминают другие игры: Хиггс и Сэм, увязшие по пояс в смоле, сражаются друг с другом на кулаках. Игрок может только бить и уклоняться, в лучшем случае – воспользоваться передышкой, чтобы восстановить энергию[173]. Наконец, чтобы отдать дань традициям, вверху экрана появляются полоски с показателями жизни обоих противников, причем неважно, включен интерфейс у игрока или нет.

Хиггс, потерпев поражение, не кричит от боли и не вопит от ярости. На самом деле, он выглядит так, словно сбросил с плеч тяжелый груз, хотя и продолжает разглагольствовать о том, что для человека, боящегося прикосновений, Сэму почему-то не составило труда его побить. Оставленный в руках Фрэджайл – которая приговаривает его к одиночеству на Берегу – и осознавший, что все его действия были лишь частью плана Амелии, Хиггс сдается, признавая и свое поражение, и бессмысленность своих амбиций. Его последние сообщения Сэму, пока тот тоже не стал «палкой» в чужих руках, полны сожаления о своей жизни и уважения к курьеру, который смог его одолеть. В образе Питера Инглерта, заказывающего последнюю пиццу, он оставляет Сэму прощальное письмо перед тем, как открыть ему правду о себе: «I have the honor to be your obedient servant»[174].

Эти слова взяты из переписки Александра Гамильтона и Аарона Бёрра, известных политиков XIX века. Их письма всегда завершались такими вежливыми клише, хотя сами они были заклятыми врагами, а переписка происходила незадолго до дуэли, на которой Гамильтона застрелили. Строка своей элегантностью и удачным применением, имеющим под собой исторический подтекст, идеально подходит для Хиггса, который не выходит из образа до самого конца пьесы.

От Demens к Ludens

Все эти детали в поведении Хиггса – лишь маленькие звенья в большой цепи, которые делают Death Stranding практически полностью повествовательной игрой, направленной на развлечение и развитие игрока через демонстрацию разных аспектов жизни и теорий. Кодзима ссылается на старые произведения и вплетает их в игру, передавая идею преемственности, причем неважно, оставили ли они след в жизни Кодзимы или считаются культовыми в истории своего жанра. Это придает Кодзиме и ауру благородства, и некую легитимность. Сегодня многие проекты не стремятся связать себя с собратьями и нечасто включают в себя отсылки, предпочитая оставаться самодостаточными. Кодзима долгое время черпал вдохновение в других фильмах и играх, почти доходя до плагиата, и теперь готов отдать дань предыдущей эпохе.