Дебют магии

Работник Бурта вздохнул, но послушался. Где-то среди толпы гостей он тут же разглядел фигуру госпожи Фить’иль, которая с понурым видом тащилась непонятно куда.

— Видимо, не удалось ей заполучить мэра! — пропищал Носс Совайц, который появился, как черт из табакерки. Только сосед Инфина был в сотню раз назойливее черта, вот в чем беда. И одной души не хватило бы, чтобы откупиться от него.

— А ты удивлен?

— Нет! Но как бы она не выселила нас всех, пока в таком плохом настроении.

— Вот пусть тебя и выселит, — подумал волшебник, а потом сказал:

— Да навряд ли…

И вот тут случилось страшное.

— ИНФИОООН! — раздался старческий крик где-то со стороны нелепого яркого пятна, в которое превратилась хозяйка дома.

— Вот… — волшебник в синем понял, что его действительно могут выселить. А поскольку совсем недавно это как раз чуть и не произошло, то он кинулся в сторону Фить’иль, все еще немного прилипая к полу.

— Если что, я присмотрю за твоей комнатой! — подставив ладонь ко рту, крикнул Совайц. — Ну и поживу там.

Когда-то люди слагали истории об огромных тварях, пожирающих корабли и оставляющих лишь щепки (очевидно, не самую вкусную часть лакомства). А еще говорили о Титанах, которые, обладая нехилым аппетитом, пожирали своих детей. Так вот, если собрать всех самых голодных и ужасающих тварей и Штульца, а после устроить соревнование по поеданию пончиков, главный судья обязательно выиграет.

Аукционист уплетал плюшки за столиком, и во рту его они исчезали, словно планеты в черной дыре. Гора выпечки постепенно уменьшалась, и все, кто буквально секунду назад бросил взгляд на лакомство и подумал «надо будет попробовать», рисковали остаться с пустыми животами.

Когда желудок Штульца наконец-таки заполнился, он поправил шляпу, украшенную драгоценностями, и кинул взгляд в сторону Платза. Тот стоял, как-то странно сосредоточив взгляд в одной абстрактной точке. Глава аукциона тюленчиком пополз к «как бы мэру», опираясь всем своим весом на трость.

— Ну и что ты стоишь как вкопанный? — главный судья наконец-то добрался до старого друга. — Ничего не делаешь?

— Меня просто тошнит от запаха виски, Штульц, — Платз вышел из некого астрала.

— Мы все ждем, — намекнул глава Аукциона.

— Я знаю, — отмахнулся мужчина в золотом и повернулся к пухлому личику Штульца, — я сам этого жду. И, поверь, больше вас. И этого ждут многие.

— А они разве знаю…

— Догадываются, просто догадываются. Но все же ждут чего-то.

— А что же будет, м? — хмыкнула Дона Роза, подоспевшая к компании.

— Ты прекрасно знаешь, что, — Платз похлопал себя по внутреннему карману пиджака. Раздался глухой звук. — Будет вот это.

— И что же ты все еще стоишь?

— Штульц, не надоедай этим вопросом, а?

Платз поправил бабочку, а потом пошарил голубыми глазами по комнате, и нашел мэра, говорящего с Эдриком.

— А они спелись, да?

— Определенно. Встретились два алкоголика… — рассмеялась Дона Роза.

— Хорошо, что Эдрик его разболтал.

— Платз? — стоял на своем Штульц.

— Что? — тяжело вздохнул «как бы мэр».

— А когда время придет?

— Скоро, — это слово повисло в воздухе, как стая комаров, — очень скоро.

Платз вцепился глазами в фигуру Бурббона. В голове закрутились валики, мысли посыпались в одну большую воронку, а на выходе получилась лишь одна.

От этой мысли круглые черные очочки «как бы мэра» сверкнули.

Хотя почему «как бы мэра»?

Без нескольких мгновений просто мэра.

Ля’Сахр, увидев, что Бурббон находится в зоне недосягаемости, оставил свой карамельный подарок на одном из столов. В гости с пустыми руками ходить неудобно, но если хозяин дома не обращает внимания на подарок, будет совсем не обидно, если этот презент заберет себе кто-то другой.

Карамельный Магнат наблюдал за действиями всех гостей, и практически каждый человек застывал у него в голове, пока Ля’Сахр сканировал его поведение, а потом все вновь возвращалось на круги своя.

И вот что Магнат отметил:

Помимо, само собой, Платза и компании, к представлению готовились и другие. Денвер замер где-то около окна, как хищник, спрятавшийся за густыми зарослями, и периодически нервно погрызывал карандаш.

Хая, Бурт, и Фуст продолжали обсуждать что-то в сторонке, но по их лицам была видна готовность занять свои зрительские места.

Остановился взор Ля’Сахра и на Беладонне Цевт, которая уж очень нервно потирала руки и покашивалась то в сторону мэра, то в сторону «как бы мэра».

Магнат расположился поудобнее в своем воображаемом кресле. Не менее воображаемый занавес уже начинал открываться, а главные действующие лица стояли на своих местах.

Но, к сожалению, зная сюжет, смотреть спектакль уже не так интересно.

А вот Инфион не обращал никакого внимания на детали, потому что для него сейчас красной лампой с надписью «ОПАСНО» горела госпожа Фить’иль.

— Что случилось? — сказал он с такой же аккуратностью, с которой обезвреживают бомбы.

— Это все чертово платье! Это из-за него он не стал говорить со мной, да?!

Ответы «да» и «да, а еще потому, что ему не интересен никто и ничто» висели на языке, но волшебник очень быстро успел запихнуть их куда подальше.

— Эм, я так не думаю…