Дебют магии

Он спокойно добрался до кухонной полки, достал чашку, налил воды в чайник и спичкой зажег коморку. Потом он сосредоточился, по руке его пробежала сине-фиолетовая иска, которая тут же метнулась на пламя и изменило его цвет на синеватый. Как все же удобно было усиливать огонь магическими потоками, которые заставляли пламя гореть дольше и греть больше.

Моголь повернулся в сторону стола, и тут понял, что на кухне что-то изменилось. Спросонья было трудно сразу понять, что именно, и поэтому мужчина зажмурился, решив поиграть в игру «найди одно отличие». Две картинки кухни заискрились в голове.

Моголь открыл глаза и обомлел. А потом, придя в себя, сказал:

— Да что ж такое-то… — и со свистом неспешно покинул кухню.

Магическая аномалия столбом стояла в центре комнаты и прорезала стол, лишь иногда покачиваясь туда-сюда. Хотя, она скорее рябила — как рябит картинка на телевизоре сомнительного качества. Или, как изображение с проектора, который очень сильно трясут.

Вернулся Моголоь уже с Аномалососом и, коснувшись его, тут же запустил. Внутри заскрежетали шестеренки, движимые магией, а некоторые трубки стали излучать еле-заметное свечение.

Мужчина взял трубку в руки, поднес к аномалии и та чудесным образом, колыхая, как парус во время шторма, затянулась внутрь. После этого внутри гении инженерной мысли что-то по-новому заскрежетало, и из бронзового корпуса вырвался фонтан магического пламени. Потолок огонь, конечно же, не опалил, ведь был магическим, но будь фонтан раз в пять мощнее, то ткань реальности вполне бы опалилась, и кусок дома просто растекся бы.

Но Моголь, не зная этого, спокойно оттолкнул Аномалосос в сторону и вовремя успел выключить чайник и потушить полумагическое пламя. А потом он снова почувствовал мягкость тапочек и растекся в блаженстве.

Но будь он волшебником, то почувствовал бы, как потоки магии вокруг завихрились и слегка завибрировали. Это, в целом, могло напомнить Моголю землетрясение — магическое землетрясение. И это, уж точно, было не к добру, как подметили Бурт, Фуст, Хая и даже Инфион с Магнатом, один из которых был слишком занят для того, чтобы заострять внимание на таких вещах, а другой волшебником вовсе и не был.

Хотя, ничто сейчас не могло стать страшнее Платза.

Глава 7 Конец спектаклю

Честолюбец, рвущийся к власти

Мюзикл «Иисус Христос — суперзвезда»

— Нет, нет, и еще раз нет! — повторил Инфион, а потом схватился за голову и расставил ноги, словно потеряв равновесие.

— С тобой все хорошо? — пролепетал Ромио.

— Да, да, все в порядке! Просто какие-то… Магические колебания, — работник Бурта вновь пришел в себя. — Но еще раз нет! Больше ноги вашей здесь не будет!

— Но почему? — опешил «не местный».

— Это у меня от этих колебаний так голова болит? — вставила вдруг Лолли.

— Либо от них, либо от виски, скорее от второго, — сострил Инфион, но потом вновь переключился на основную тему разговора. — И вы еще спрашиваете меня, почему я не даю вам вновь ночевать у меня?!

Волшебник в синей жилетке вздохнул и прислонился к двери в дом госпожи Фить’иль.

— Из-за вас я чуть не лишился крыши над головой, потом пахал сверхурочно, и при этом в доме Фуста, где каждый твой шаг контролируют, а при любом шорохе по спине бегут мурашки, ведь тебе кажется, будто что-то взорвалось. Это раз, поехали дальше. Я потратил лишнее время, чтобы купить это идиотское платье, а потом кто-то вытащил меня в этот, будь он неладен, Дворец Удовольствий, и вы сами знаете, что из этого вышло! Я не собираюсь рисковать своей комнатой еще раз, и просто хочу подремать хотя бы несколько часов! Теперь понятно?

— А то, что произошло у мэра, разве настолько критично? — Ромио явно не понимал всей серьезности происходящего.

— Ты из ума выжил?! — Инфон взмахнул руками, аки птица. — А, хотя, ты же не местный, точно…

— В общем, его либо убьют, либо обойдется. Скорее первое, — работница Борделя была в ударе, потому что ее собеседники замерли с лицами, достойными отдельной картины «Крик».

— Ну, она права. Но я все же надеюсь, что останусь жить. Мэру плевать, он просто зальет горе… А вот Платз. Не понимаю, зачем ему было дарить Бурббону этот чертов Эликсир?

— Я вот тоже, — Лолли, устав, оперлась спиной о стену. — Платз же вроде Бурббона ненавидит…

— Ну, не наше дело, надеюсь, все обойдется. И еще раз — нет! Я вас не пус-ка-ю!

— А что, если там был вовсе не Эликсир Вечной Жизни? — вдруг предположил романтик.

— Чего? Мне кажется, сейчас мы обсуждаем не это!

Инфион открыл дверь, переступил порог и сказал:

— Все, до свидания! И еще раз — нет! Спасибо за компанию и все такое, но если меня убьют, то это будет на вашей совести.

Волшебник хлопнул дверью и, почувствовав, что с души словно камень свалился, пошел внутрь. Госпожа Фить’иль уже копошилась где-то на кухне, так и не сменив платье.

— Похоже, она серьезно собирается ходить только в нем… — подумал беловолосый мужчина, и легкая тошнота подступила к горлу.

— А, Инфион! — заметил зверь свою добычу. — Что сказал мэр про платье?