Дебютная постановка. Том 2

Соображать пришлось из пачки вермишели, больше ничего пригодного к быстрому приготовлению на кухне не нашлось. Утром в холодильнике еще лежали сардельки, яйца и кусок сыра, но сейчас – пусто. Видно, к сыну вернулся аппетит. Или гости были, навещали больного.

– Отварим, заправим маслицем, посыплем сахаром – будет объедение! – пообещал Николай.

– Так у вас же целая сумка с продуктами, вы принесли, – удивленно заметил Славик. – Там и бутылки звякали.

– Глазастый! – усмехнулся Губанов. – Это завтра на работу отнесу, нужно с коллегами отметить. Да там одни консервы.

– А что отмечать будете? Двадцать третье февраля же еще не скоро…

– Ну, есть повод.

Хотел ответить уклончиво, но не удержался, похвастался:

– Поощрение от министра. Почетный знак и часы. Признали мои заслуги, могу гордиться.

– Ух ты! Здорово как, дядя Коля! Поздравляю! За такое дело надо выпить.

С этим не поспоришь. Николай помнил, что дома есть несколько начатых бутылок – портвейн, еще какая-то белая кислятина, которую даже допивать не хочется, рижский бальзам, привезенный в прошлом месяце из командировки, и водка, почти вся израсходованная на растирания и компрессы для Юрки. Но уж по такому поводу, как сегодня, не грех открыть непочатую бутылку. Из тех, что куплены по пути домой.

Губанов открыл сумку, вытащил бутылку «Пшеничной» и, поколебавшись всего пару мгновений, достал банку шпрот и венгерские консервированные помидоры. А, была не была, завтра пошлет кого-нибудь из молодняка докупить чего не хватит. Почему бы не отпраздновать в семейном кругу? Позвонить Нине, позвать ее с Павлом, собраться за одним столом, чего давненько уже не бывало. Хотя… У Нины с мужем не так все радужно, как было в начале их совместной жизни. Не ладится там что-то. Павел до позднего вечера пропадает в своем театре, и Нинка подозревает, что не только там. Маленькая Светочка на пятидневке, и все мечты сестры о том, как они будут все втроем счастливой дружной семьей, похоже, рассыпаются в прах. Вместо прогулок в полном составе – одинокие злые вечера. Нина ничего не рассказывает, с братом не делится, но Николай же не слепой, все видит. Просто молчит и не лезет.

Нет, куда спокойнее будет выпить «на троих» с сыном и его другом. Мужская компания. Да и звать гостей при таком угощении стыдно: вермишель, помидоры и шпроты. Для трех мужиков сгодится, а для семейной пары – не пойдет.

Накрыть стол в полной тишине у них все-таки не получилось, где-то звякнули, где-то брякнули, где-то увлеклись и повысили голос, и Юра проснулся. Выполз на кухню, бледный, слегка отечный, закутанный поверх теплого свитера в старую просторную вязаную кофту, которую связала для себя Нина, когда была беременной. Удивился и обрадовался, увидев Славика, поздравил отца. О награждении было известно заранее, поэтому сын отнесся к известию спокойно, но значок и часы рассмотрел внимательно.

Выпили по первой, закусили шпротами и принялись за сладкую вермишель.

– Дядя Коля, а чего вы не женитесь? – спросил Славик с прямотой, не замутненной деликатностью. – Была бы хозяйка в доме. Суп варила бы, мяско жарила, пироги пекла. Вот моя мамка так готовит – пальчики оближешь!

– Нам и так хорошо, – с набитым ртом ответил Юра.

– Но было бы еще лучше, – не унимался Славик. – Вермишель с сахаром – это что, еда для мужчин, которые работают?

– Так у нас вермишель не каждый день, – улыбнулся Губанов. – Это вот сегодня так получилось. Юра болеет, я занят на работе. Обычно у нас с едой все нормально, успеваем и купить, и приготовить. Тут неподалеку домовая кухня есть, хорошая, мы там частенько берем. Или в кулинарии покупаем полуфабрикаты. А жениться только для того, чтобы заиметь бесплатную домработницу, вообще глупо.

– Почему глупо? Нормально. Все так делают. А что, любви, что ли, ждать? Где вы ее видели, эту любовь? Она только в кино бывает. В жизни все проще, – уверенно сказал Слава.

– Это пока ты не влюбился, – ответил Николай. – Влюбишься – сам все поймешь.

– Да на фига мне влюбляться-то, дядя Коля? Чувихи и без всякой любви дают, если попросить по-хорошему. А мне попросить нетрудно, так что я без этих любовных глупостей отлично обхожусь.

Он довольно хохотнул и потянулся к бутылке.

– Ну что, Губановы, по второй? Как говорится, между первой и второй промежуток небольшой.

В комнате зазвонил телефон. Николай поднялся.

– Ешьте, ребята, я подойду.

Звонил Михаил. С поздравлениями. Надо же, в Красноярске уже ночь, а брат не спит до сих пор. Или специально проснулся, чтобы позвонить.

– Наслышан о твоих достижениях. Отмечаешь?

В голосе Михаила не слышалось ни капли родственной радости, сплошная снисходительность. Таким тоном хвалят малышей, которые, забравшись на табуретку, читают детский стишок, при этом картавят и ошибаются. Но ребенка нужно обязательно похвалить, чтобы не отбить стремления к дальнейшим усилиям.

– Говорят, тебя к самому приглашали?

«Уже знает. Быстро, однако».

– Не меня одного, – сдержанно ответил Николай.

– Но и не всех награжденных, – заметил Миша. – Цени.