Дебиземия

Это взбесило Карюху. Она и сама нередко бывала ершистой, но не до такой же степени: у спутницы была уже не ершистость, а какая-то необузданная дурь, если не сказать хуже. И Карюха выплеснула:

– Тогда дуй от нас на все четыре, коза безымённая! Какого рожна мозолишь тут глаза? Мети отсюда, если есть куда!

Шарабар высоко подпрыгнул на очередном ухабе, Катюха едва устояла на ногах, непроизвольно натянув поводья. Лошадь резко сбавила бег, готовая вздыбиться.

Карюху и шлюху подбросило вверх, ударило лбами друг о дружку и кинуло вместе на пол шарабара.

Катюха отпустила повод, снова погоняя лошадь.

Карюха с деби медленно привстали, потерли лбы, недовольно посмотрели одна на другую, будто не колдобины на дороге, а каждая из них была виновата в том, что они вдвоем очутились на дне шарабара.

– Ты знаешь, где выезд из Пуна? – оглянулась Катюха.

– Конечно, знаю, – буркнула попутчица, возвращаясь к прежней позе.

– Показывай! – скомандовала девушка.

Деби не понравился приказной тон, она поежилась, скривилась и промолчала.

Карюха чихнула два раза, села на дне шарабара, недовольно бросила подруге:

– Могла бы аккуратнее, не мешки везешь.

– Утрамбуешься, крепче будешь! – отозвалась та.

С двух сторон улочки в хаосе построек дома то лепились один к другому, то торчали особняком. Лепились обыкновенно маленькие чахлые тщедушные грязные деревянные домишки с плоскими крышами, как бы неуверенно выглядывая из-за соседних углов. Обособленно выделялись большие из камня и дерева с высокими крышами и башенками с отверстиями в виде бойниц.

Мелькали жители, лошади, повозки. Навстречу попадались всадники и пешие. Пригибали шеи, кланялись, завидев шара-бар жены фэра, а провожали изумленными взглядами, обнаружив в нем невесть кого.

Расшитые фасонные накидки жителей городища говорили о состоятельности их владельцев. Упрощенные тусклые обносившиеся накидки, а иные в заплатах – о другой части жителей Пуна.

Впереди показалась каменная приземистая постройка, по внешнему виду отличавшаяся от всего, что встречалось на пути. Крыша гнутая, башенки выше, из бойниц высовывались воины с луками. Фэрия.

Метров за тридцать до фэрии, от улочки, по которой громыхал шарабар, вправо пошло ответвление. Катюха опять обернулась к попутчице. Та нервозно и поспешно махнула рукой направо. Девушка резко потянула за вожжи, меняя направление. Шарабар чуть-чуть не перевернулся на повороте, едва не зацепил колесом за угол серого домишки.

Новая улочка была такой же узкой, грязной и ухабистой, и дома мало чем отличались от предыдущих. Деби исподлобья покосилась и пренебрежительно протрещала:

– В этом шарабаре из городища вам не выбраться. Его знают все. Воротная стража вмиг сцапает, вякнуть не успеете. Лучше ей не попадаться. Но оставаться здесь тоже нельзя. Найдут.

– Что предложишь? – растерянно спросила Катюха, осаживая разгоряченную лошадь.

– Мне наплевать на вас! – равнодушно отвернулась шлюха.

– Знаю, – отозвалась Катюха. – Но ты тоже в этом шара-баре.

– Я скоро спрыгну, – хмыкнула деби. – Скажу, когда остановиться.

– Ага, раскатала нос, жди! – отсекла Карюха. – С чего бы мы стали для тебя останавливать? Держи карман шире! Решила кинуть нас чертям на сковородку? Не суетись, коза, не выйдет! Сиди, не рыпайся, не то все кудлы выдерну!

Лицо попутчицы странно осклабилось, она лязгнула зубами на очередном ухабе и вдруг предложила:

– Ладно, крысы вам в глотки, так и быть, бросаем шарабар и чешем вместе!

– Куда? – спросила Катюха.

– Не бойся, не в лапы пунской стражи, – туманно ответила попутчица.

Метров сто под скрип колес ехали молча. Неопределенность не нравилась людям.

Карюха не верила шлюхе, поедала глазами, словно вгрызалась в мозг. Поведение той отталкивало. С другой стороны, с какой стати рассчитывать на дружелюбные проявления? В общем, плевать на сантименты, начхать на поведение шлюхи, главное сейчас – выбраться живыми из передряги. Они не знали городища, не имели за душой ни одного фарандоида, потому предложение деби могло стать спасительной соломиной, если отбросить сомнения.

Сгусток маленьких грязных замшелых домишек закончился, и открылась вытоптанная полянка перед большим каменным домом с широкими двойными деревянными дверями, с кованым витьем вокруг дверного проема, с двумя башенками над деревянной крышей.

Попутчица резко выпрямилась, кинула руку на плечо Катюхи, визгнула:

– Стой! Прикатили!

Катюха сильно натянула повод, лошадь присела на задние ноги и остановилась. Шлюха выпрыгнула из повозки, поторопила:

– Быстро! Быстро! Нечего мяться!

Девушки нерешительно спустились на землю, а деби перехватила поводья, сильно ударила по крупу лошади и бросила вожжи в шарабар. Лошадь, почувствовав свободу, понесла повозку дальше вдоль улицы и скоро скрылась из глаз. Шлюха метнулась к двойным дверям, увлекая за собой Катюху с Ка-рюхой. За дверями глаза погрузились в полутьму. Девушки не успели присмотреться, как с двух сторон жесткой хваткой их схватили в клещи грубые руки дверных стражей в кожаных доспехах с синими наплечниками, поясами, пряжками, синими шнурами на шлемах.