Дебиземия

Проводник-таинд, прячась в высокой траве, подкрался к стреноженным лошадям, умело распутал одну из них, прыгнул в седло и легонько тронул пятками бока. Тихо отъехал на расстояние, оглянулся, стеганул лошадь и понесся во весь опор. Вскоре миновал рубеж Дебиземии и помчался по направлению к Пуну. По тропам, бездорожью, полю, лесу. Спешил. В дороге только раз дал передышку лошади и сам размял тело. А потом снова – в путь.

Гонка прекратилась перед воротами городища. Въехал в Пун и – прямиком в инквизный дома. Метнулся мимо стражей, склонился перед массивным столом городищенского инквиза.

Самор был удивлен, увидав перед собой проводника-таинда. Пересушенная жухлая кожа на лице Главного инквиза натянулась, бородавка на щеке зашевелилась:

– Жубран? Что произошло? Почему ты вернулся? Где посланцы к презу?

Жубран выпрямился. Коротко, как смог, ответил на вопрос. Самор вскочил со скамьи, вылетел из-за стола: боком, боком, словно крался. Выпятив грудь и оттопырив зад, угрожающе осклабился. Поскреб пальцами по крышке стола, потом кинул ладонь на какой-то металлический предмет на столешнице:

– Значит, Чобик замел посланцев? Хочет с их помощью заключить мир с желтой крысой? – схватил за грудки Жу-брана. – Мир с грызунами, которых он должен давить, травить, жечь огнем! – закричал бешено. – Подфэр – предатель, он предал преза Фарандуса! – Голос поросячьим визгом заметался между стенами, нервный тик изрезал пожелтевшую, как древесный лист в гербарии, кожу лица. – Ты сам слыхал?!

– Да, Главный инквиз, собственными ушами, – торопливо подтвердил Жубран, – потому поспешил к тебе.

Самор отдышался, зло оскалился, в глазах появилась тревога. Оторвал вспотевшую ладонь от груди Жубрана и стукнул по столу:

– Подфэр может испортить все, что я замыслил, если сообщит о посланцах Быхому или Абрахме. Тогда им не видать пре-за как собственных ушей. Надеюсь, мне опасаться нечего? Свиток еще у тебя под накидкой, Жубран? Не попал в руки Чобику?

Проводник-таинд поперхнулся, испугано сжался, аляповатая накидка на нем будто увеличилась на несколько размеров:

– Свиток исчез, Главный инквиз, – прошамкал, как беззубым ртом, и, наткнувшись на дикий, вспыхнувший яростью взгляд Самора, потерянно икнул. – Исчез вместе с Великим Скелетом.

У Самора полезли из орбит глаза. Однако вспышка ярости начала медленно угасать, когда он осознал, что Чобик, Быхом и Абрахма не увидят его доноса. Этот извечный страх невозможно изжить, когда постоянно находишься между молотом и наковальней. Магическое исчезновение свитка избавляло от страха.

Мозг Самора посветлел: родилась мысль, хорошо бы убрать всех троих, тогда не придется больше сочинять доносы презу Фарандусу и тогда можно будет подобрать под себя все Пун-ское землячество. Появилась идея стравить эту троицу. Правда, очень рисково стать между фэром Пуна и его женой Абрахмой. Не выбрав сторону ни одного из них, это все равно что вызвать к себе палача с палашом и положить голову на плаху. Муж с женой, так либо иначе, могут скоро найти общий язык, а вот ему без головы уже нигде места не будет.

Впрочем, можно на время прислониться плечом к Бату Боилу. Приблизить его, и как знать, вероятно, в этих обстоятельствах так будет правильно, несмотря на то что терр должен быть по всем канонам стерт с лица земли. Однако без Бата Боила жизнь в Дебиземии уже немыслима, казалось, исчезни он – и дела многих власть имущих в державе потеряют всякий смысл. А сейчас поиски терров могут продолжаться бесконечно, и никто за эту бесконечность не наклонит твою голову к плахе. А фарандоиды между тем, знай, текут в ладони. Однако если терра по какой-то нелепой случайности либо по тайному умыслу Главного инквиза Пунского землячества все-таки сожрут крысы-каннибалы, то это так и должно происходить. За это от преза Фарандуса даже можно получить награду.

Самор хмыкнул удовлетворенно, удивив Жубрана вдруг изменившимся настроением, пробарабанил пальцами по крышке стола, повернул увядшее лицо к проводнику-таинду: