Дебри

Он вышел на волю худой, измученный, но несломленный. Он вернулся на Киренгу и за четыре года выправил свой бизнес: нанял работников и приказчика и построил другую мельницу. Но он понимал, что богатеть подле якутских воевод – всё равно что курить на бочке с порохом. В это время Сибирь полнилась слухами о далёкой стране Даурии и большой рыбной реке Амур. В светлых лесах там несметно соболей, а на тёплых пашнях – тяжёлые золотые колосья; там растут арбузы, на кедрах висят лианы, а в зарослях дикого винограда бродят тигры. Экспедиция Пояркова подтвердила слухи о благодатной земле. И Хабаров опять услышал зов свободы и фарта.

Памятник Ерофею Хабарову в Хабаровске

Он написал в Якутск новому воеводе Францбекову послание, что знает короткий путь на Амур, и просил отпустить с ним людей, которых наберёт «на свой кошт». Правда, «кошта» у него не было. Однако он верил в себя и привык рисковать. Под грабительские 50 % он занял деньги у Францбекова и с отрядом в 70 человек весной 1650 года добрался до Амура.

Хабаров рассчитывал на богатую добычу, которая с лихвой окупит его расходы, и на то, что государь наградит его за новых подданных. Но дауры, прослышав о приближении русских, покинули свои селения. Их городки со стенами, башенками и подземными ходами стояли пустые. Закрома были полны зерна и припасов, и Хабаров заполучил добычу для своего отряда, но понял, что дауры не горят желанием присягать русскому царю.

Ерофей отправился в Якутск за войском, хотя бы небольшим, и осенью того же 1650 года отряд новоиспечённого «приказного человека» Хабарова вторгся в Даурию. Три года молодцы Хабарова шныряли по Амуру, покоряли дючерских и даурских князей, брали аманатов, отнимали скот, пушнину и припасы. Хабаров был словно опьянён солнечными плёсами Амура, удачей и воздухом свободы. Он не думал о последствиях своих деяний: «Раззудись, плечо, размахнись, рука!..» Ерофей попросту распоясался. Его собственные товарищи написали «ябеду» о его притеснениях, и Хабарова арестовали. В цепях, как злодея, его отправили в Москву, а в дороге избили и ограбили.

Но упрямый Ерофей никогда не сдавался. В столице он сумел передать царю челобитную, в которой рассказал, что́ он совершил на Лене и Амуре. Алексей Михайлович был поражён одиссеей землепроходца. Он наградил Хабарова званием сына боярского, но денег и имущества всё же не вернул. За свои даурские подвиги Хабаров остался должен казне четыре тысячи рублей.

И ещё долгих восемнадцать лет Хабаров жил на суровой Лене, надеясь вырваться на благословенный Амур, построить там острог и заняться хлебопашеством. Но на все просьбы он получал отказ. В 1671 году Ерофей Хабаров умер в своей Хабаровке, так и не увидев сияющей реки, о которой мечтал. На Амур он возвратится только посмертно, когда его именем назовут новый город.

Не дай себя переписать Крестьянская колонизация Сибири

В Сибири не было крепостного права в том виде, в котором оно было в России, потому что Сибирь не знала помещиков. Крепостные имелись только у монастырей. Хотя неволя, конечно, существовала. Богатые люди покупали себе холопов: попавших в плен калмыков; инородцев, отданных в рабство за долги; ссыльных баб-разбойниц, которых привозили из России в жёнки сибирякам и выставляли на продажу; да и каких-нибудь несчастных русских, совершенно выбившихся из жизненной колеи и угодивших в кабалу.

А сибирские крестьяне в подавляющем большинстве были вольными. Вернее, многие из них были беглыми крепостными с Руси, но их не выдавали обратно хозяевам, а позволяли жить и крестьянствовать свободно. Обычно колонизация проходила так: к воеводе являлась группа мужиков и просила выделить им угодье для жительства. Воевода отправлял этих крестьян на какое-нибудь дальнее незанятое место, где можно завести пашни, сенокосы и выпасы, где есть лес и река. Для обзаведения казна выдавала мужикам в долг скот, зерно и разный инструмент – или деньги. Крестьяне шли, куда указано, и строили слободу – село, защищённое от набегов кочевников бревенчатой крепостицей. Вокруг слободы постепенно вырастали деревушки. Некоторые слободы потом превращались в городки-остроги – центры уездов. Округа все вопросы решала на сходах, а слободы управлялись выборными старостами. В общем, крестьянская колонизация Сибири осуществлялась добровольно и «гнездовым» методом – заведением слобод с выселками.

Заветной мечтой хлебопашцев было записаться в казаки. Казаками в то время называли всех, кто несёт какую-нибудь службу за свой счёт, и за это его освобождают от податей. Более-менее регулярная городская милиция называлась городовыми казаками. Ополченцы назывались беломестными казаками. Отряды самообороны слобод и сторожевые дозоры назывались черносошными казаками. Сменные гарнизоны в дальних и глухих острогах назывались казаками-годовальщиками. Крестьяне стремились попасть в казаки, чтобы приносить пользу своему селению и избавиться от налогов.