Дедовщина

На крыльце стоит нагая принцесса. С непокрытой головой. "Непокрытой" - до кожи черепа. В одно руке у неё мой палаш, в другой - её собственный ножик. Оба, естественно, голые. В смысле: без ножен.

Пятикратная. Увидев меня, принцесса широко улыбнулась. Хорошие у неё зубы.

"Милая, твоя улыбка манит, ранит, обжигает.

И туманит, и дурманит. В дрожь меня бросает...".

Я-то - выдержу. А вот для бедного тысяцкого - перебор. Лежит, ручкой-ножкой не колышет. Сдох? Не, пульс ещё есть.

-- Кончайте орать! Побившихся - перевязать. Полон - собрать. Вон, к забору. Факеншит! К тому месту где был забор. Коней не ловите. Набегаются с телегами - сами угомонятся. Э-э-э... Ты не хотела бы... одеться?

Роскошная белозубая улыбка принцессы несколько увяла.

-- Господине... я опять чего-то... не так?

Я ожидал встречного вопроса типа:

-- Тебе так не нравится? А так? А повернуться?

Увы, этот уровень ещё не освоен. Но... какие её годы.

-- Да нет, всё так. Свежеет, простудишься.

Ещё не очухавшийся тысяцкий проводил принцессу безотрывным взглядом. И чего он в ней нашёл? Хотя да - есть на что посмотреть. С удовольствием.

"Редкий мужчина интересуется умом обнаженной женщины".

Я-то - редкий. А ты-то, дядя, чем так потрясён? Не умом же. Уверен, что и обнажённые женщины, и обнажённые клинки в твоей жизни уже были. Неоднократно. Неожиданностью эстетичности сочетаемости?

А, понял: бритость.

Забавно. Психологический эффект сравним с князь-волком. По силе заступорения. Так, может, моя идея о женских батальонах, грудью на бастионы... имеет смысл? Только сперва всех побрить. Вороги сразу в обмороки попадают.

Изяславль сдался. Посланная утром команда устроила там... небольшой шмон. Имущество и семьи неудачников, павших или попавшихся в Минске, были конфискованы. Впрочем, я не злобствовал. Даже не тронули тех, кто далеко убежать успел.

Пример оказался убедителен, и через день моя команда спокойно вошла в Городец Березинский.

Разница в поведении войск в сдавшемся городе и во взятом убедила меня в разумности тех многих горожан в мировой истории, которые сдавали свои города без боя. Понятно, что случаи бывали разные. Но при сдаче есть хоть надежда.

Кроме всяких блестяшек, мы получили продовольствие. Что позволило не "раздевать" до голода горожан в Минске. И ещё две важные вещи.

Кони.

Выбытие конского состава идёт быстрее, чем личного. Даже в нынешней ситуации, когда конных битв не было. А ведь надо коней и под новобранцев. И в обоз. И для замены. Улучшать конское поголовье можно бесконечно.

Лодки.

Несколько больших лодок из Изяславля резко ускорили сбор каравана.

***

Минского моря ещё нет. Нет, соответственно, и "важного стратегического объекта... где находится секретная база подводных лодок", о чем всем американцам известно с 1956 г.

Секретов там было: изыскатели допустили ошибку - в ходе работ обнаружена масса ила, который никакая техника не могла убрать, вытекал из ковшей экскаваторов. Комиссия приняла решение о закрытии проекта. Тогда начальник строительства А.Ф.Кошкин, предложил ил взорвать.

Старый подрывник, "война на рельсах", "белорусские партизаны"... взрывать можно всё. И грязь - тоже.

Инстанции строго запретили. Кошкин отправился в Ленинград за толом, имея совершенно "левую корочку": удостоверение научного корреспондента всесоюзного института МВД. Перед этим нужно подписать бумаги в Генштабе. Тут как раз хоронят Сталина. Документы подписывались непосредственно в Колонном зале, у гроба вождя и учителя: там весь Генштаб. Наконец, два вагона взрывчатки были получены. Но официально их не было. Поэтому всю взрывчатку спрятали на болоте у поселка Ратомка. Взрывы провели 9 мая 1953 г., как салют Победе. Ил - взорван, Победа - отсалютована, строительство - продолжено. "Куда брызги полетели" - по документам не просматривается.

***

"Моря" ещё нет. А речка есть. Та же, Свислочь. По ней лодки и сплавили.

Ещё мои мастера построили пару учанов. Что это такое - я рассказывал. Здесь таких не ладят - речки маленькие, извилистые, не Ока с Волгой. Но - весна, половодье.

На четвёртый день выпихнули лодочный зверинец. А сами - на север. В Полоцк.

Двести вёрст. Я надеялся дойти до места дня за три-четыре. Не-а. Зато хорошо понял Наполеона.

В "Сто дней" в 1815 г. он радовался:

-- Я нашёл свои итальянские сапоги!

Прежде думал, что радость от неудобной колодки сапог французских. Во французской армии в то время левый и правый сапог не различали.

Нынче дошло: малая армия может двигаться значительно быстрее, чем многочисленная.

Вроде бы, о чём говорить, два полуэскадрона, мой и Нечародеев. Но с "обвязкой", с "сопровождающими их лицами", с телегами, по здешним дорогам... темп падает мгновенно.

Ещё: сёдла.

Мои коллеги-попандопулы о сёдлах высказываются в двух стилях.

Умудрённо-ветерански:

-- Опять скрипит. Зараза потёртая.

Эстетически-восторженно:

-- И везде стразики-стразики...