Деградация. Свои люди

А на практике это приводило к тому, что эти требования, мягко говоря, не соответствовали реальной картине. Роботы–полицейские, умеющие все и сразу, водились только в кино. В жизни все было совсем иначе. У кого–то лучше получалась бумажная работа, у кого–то аналитика, или проще говоря, человек головой работать умел лучше других, кто–то без проблем залезал в душу к нужному собеседнику, обрастая штатом информаторов, а кто–то выполнял силовые функции. Естественно, что хотя бы по чуть–чуть каждый владел познаниями во всех этих областях. Но если каждого озадачить именно тем, что у него получается лучше, то… Реальная эффективность работы отдела определялась в первую  очередь правильной расстановкой акцентов, которой занимался Ежов, или Михалыч, как его уважительно звали сотрудники. Такой подход работы пока еще сохранился в МУРе, а вот порядки в районных отделах с большей текучкой кадров и более приземленными задачами приводили к обособлению оперативников.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что пришедший из информационного центра Алексей был посажен первым делом за компьютер, и закономерно стал тут же лучшим в общении с базами данных. Увидев полное соответствие из ассортимента различных интерфейсов со своим предыдущим местом работы, он сильно удивился.

– Паша, а зачем вам вообще в информационный центр обращаться? – спросил Алексей, когда впервые сел за компьютер в кабинете оперативников. – Тут все абсолютно то же самое!

– Не вам, Леха, теперь нам. И тебе в том числе. Но вот ты знаешь к кому там подойти, потратить минимум времени, и тебе не откажут.

– Это да, – закивал Алексей. – Только я не понимаю, зачем? Вот же все!

– Главная же причина в том, что информацию именно положено запрашивать в информационном центре. Официальный источник. К делу можно подшить. То, что ты видишь, неофициальный доступ. Помогает перерывать горы информации, на которую если ее всю официально запрашивать, опухнешь бумагу изводить. Относительно недавно получили такую возможность, когда кое-кого из твоих бывших начальников прижали, и сказали, давай сюды, иначе закроется твоя лавочка вместе с тобой. Сами, кстати, стали очень лимитировано свою информацию заливать в базы, раз ее раздавать стали налево и направо. А то уже было, человек узнавал, что находится в нашей разработке, и, не дожидаясь нашего визита, ноги в руки, и ищи–свищи его.

– Я правильно понял, что практической пользы информационный центр не дает?

– В принципе, – Павел улыбнулся, – практически никакой пользы, ты прав. У нас все есть.

– Понятно. Но видимо есть еще какие–то причины?

– Видишь ли, кесарю кесарево, а мы тут далеко не компьютерщики. Некоторые из наших к компьютеру подойти боятся, не то что в базах данных копаться. Конечно, не все так безнадежны в этом плане. Но есть ощущение, что стандарты ведения баз данных в этой структуре, – Павел ткнул пальцем в настенный календарь с символикой милиции, – отсутствуют напрочь. Это примерно как дорожники, которые лепят заплатки на ямы, когда надо бы уже просто всю дорогу закатывать асфальтом заново. Вот ты, если проводить аналогию, знаешь каждую заплатку. Мы – нет. Короче, это будет одна из твоих задач, ты как раз опыт общения с информацией имеешь. А мы будем меньше времени терять.

– А еще какие задачи моими будут?

– Тебе силовые сам Бог велел ставить! Но ты не расслабляйся. Бумажек на тебя тоже хватит.

– Это понятно. Куда же без бумажек в нашем деле?

Естественно, силовые задачи нравились Алексею куда больше, чем сидеть в кабинете с бумажками, однако пока выйдешь на подозреваемого, перелопатишь кучу материала, напишешь еще одну кучу бумаг в дело, успеешь несколько раз возненавидеть компьютер… И это все при том, что пока Алексей только помогал, самостоятельно ничего еще не вел. Но в будущее посматривал с некоторой опаской, а справится ли?

В этот раз демонстрировать свои навыки не пришлось. Запарковав машину возле дома Алексея, два товарища побрели в сторону лавочки на опустевшей уже детской площадке, позвякивая бутылками в пакете. Однако Алексея вдруг окликнули:

– Леша! Чернов!

Он и Павел обернулись, и Алексей узнал соседку, своего бывшего опекуна, мать Миши Куприянова:

– А, Лидия Павловна, здравствуйте.

– Здравствуй, Леша. Ты же вроде милиционер теперь, да?

– Ага, – кивнул Алексей. – Давно уже.

– Да еще, люди говорят, с Петровки?

– Гражданка, – вмешался Павел вежливым, но настойчивым тоном, – а вас не затруднит ближе к сути вопроса? А то мы несколько заняты…

– Да–да, конечно. Леша, ты можешь снова отправить в тюрьму Мишу?

– Чего?! – Алексей чуть не поперхнулся. – Вы хотите, что бы я отправил в тюрьму вашего сына?

Услышав про сына, Павел удивленно вскинул брови вверх, оценивающе рассматривая подошедшую женщину, явно подозревая ее сомнительное душевное состояние, но любопытство все же пересилило, и он спросил:

– А за что его сажать?

– Как за что? – теперь уже удивилась Лидия Павловна. – Он же наркоман. Он наркотики варит.

– Где?! –  теперь уже удивился Павел.

– У себя в комнате. Да вон Леша знает.