Деяния апостолов. Главы I-VIII. Историко-филологический комментарий

Таким образом, попытки найти следы знакомства с Деяниями у авторов конца I – первой половины II в. оказались безуспешными (или, по крайней мере, не дают однозначно интерпретируемого результата). Только начиная с 180-190 гг. у нас появляются надежные данные. Помимо уже упомянутых Фрагмента Муратори и Иринея, среди самых ранних свидетельств следует назвать также Послание лионских и венских мучеников (текст в: Евсевий, Церк. ист. 5.1.3-5.3.3). В нем помимо использования схожих или тех же самых языковых формул, что и в Деяниях, находится уже прямая цитата из Деян 7:60. Из отрицательного результата поисков ранних следов Деяний, впрочем, отнюдь не следует, что само сочинение появилось только во II в. Когда же?

Разброс в датировке Деяний, существующий в ученой литературе очень велик. Условно все предложенные даты можно разделить на три основных варианта: до 64 г., 70-85 гг. и II в.

Начну с аргументов в пользу самой маловероятной, поздней датировки, которую в настоящее время принимает меньшинство исследователей. Она была популярна среди ученых, принадлежавших к Тюбингенской школе, и во многом явилась следствием применения гегелевской философии к раннехристианской истории. Согласно основоположнику Тюбингенской школы Бауру, вся ранняя история христианства проходила на фоне жесткого конфликта между двумя партиями: иудео-христианской, или партией Петра (тезис), и языческо-христианской, или партией Павла (антитезис). Синтезом является христианство II в., в котором были примирены конфликты предшествующего периода. Поскольку в Деяниях этот конфликт автором затушеван, то это свидетельствует о более позднем происхождении Деяний, когда конфликт перестал быть актуальным[20]. После того как стало ясно, что реконструкция тюбингенцами раннехристианской истории ошибочна, теоретическая основа для поздней датировки исчезла. Тем не менее существует несколько соображений, приводимых ее сторонниками.

Еще в XVIII в. было замечено, что в трех местах Лука упоминает о тех же событиях, что и Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» (Деян 5:36-37; 21:38; Лк 3:1). Однако между текстами обоих авторов существуют противоречия. Расхождение Луки с Иосифом Флавием обычно объясняют как ошибку Луки, который заимствовал свою информацию у Флавия (что сразу же превращает 93 г., когда были написаны «Иудейские древности» в terminus post quem для Евангелия и Деяний), но или неверно понял ее, или исказил, передавая по памяти. Действительно, фактографические ошибки в тексте Луки можно объяснить, исхода из порядка изложения Иосифа (см. подробнее комм, к 5:36). Такое объяснение, однако, не является единственно возможным. Прежде всего оно во многом основано на априорном представлении об Иосифе как о более надежном источнике, чем Лука. Иосиф Флавий делал ошибки и в не меньшей степени, чем Лука, был идеологически мотивированным автором. У нас нет никаких гарантий того, что в случае противоречия между Лукой и Иосифом правда всегда на стороне последнего. Наконец, оба автора могли использовать общий источник, в котором изложение шло в том же порядке, что и у Иосифа, иными словами, если ошибка была сделана Лукой, то ему не обязательно было читать для этого Иосифа (подробнее см. комм, к 5:36)[21].

О’Нейлл считал, что сходство между сочинениями апологетов и Деяниями – в первую очередь между языком и богословием Деяний и Юстина Мученика, свидетельствует о том, что Лука и Юстин, сочинений друг друга не читавшие, принадлежали к одному поколению[22]. Теория О’Нейлла широкой поддержки не получила. Если Лука и Юстин были столь близки, как это представляется О’Нейллу, то более естественным было бы объяснить это знакомством Юстина с произведением Луки (или наоборот, Луки с Юстином).

Дж. Нокс датирует Деяния 125 г[23]. Отправной точкой для него служит невозможность принять то, что Лука был незнаком с Посланиями Павла. Между тем в тексте Деяний не только нет следов такого знакомства, но, что важнее, отсутствуют упоминания о том, что Павел когда-либо писал письма различным общинам. Следовательно, рассуждает Нокс, Лука намеренно замалчивает этот аспект деятельности апостола. Причину Нокс видит в том, что Лука, зная об использовании Павловых посланий Маркионом и его последователями, намеренно создавал свой портрет Павла, опираясь на другие источники и игнорируя оскверненные еретиками послания. Евангелие Луки, которое использовал Маркион, было, согласно Ноксу, «примитивным евангелием», впоследствии легшим в основу того, что стало Евангелием от Луки. Это искусственное построение успеха не имело.