Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры

Для тех, кто занимается изучением Деяний Апостолов, один из основных вопросов, ответ на который во многом определяет все остальные вопросы и ответы, состоит в том, является ли сочинение Луки историческим, или мы имеем дело с «теологией в повествовательной форме»[1]. Иными словами, следует ли отказать Луке в праве именоваться историком и считать его чистым теологом? Заключалась ли его роль как историка лишь в том, чтобы разрешить «наилучшим образом, насколько он был способен, теологическую проблему, поставленную существованием миссии к язычникам без Закона»[2]? Помимо противоречий между некоторыми деталями в Деяниях и в Посланиях Павла – а последние всегда рассматривались как источник лучший и более надежный, чем сочинение Луки[3] – одной из основных причин поставить под сомнение историческую достоверность Деяний является та важная роль, которую в Деяниях играют боящиеся Бога – язычники-квазипрозелиты[4].

В теологической схеме Луки боящиеся Бога играют роль посредников, своего рода промежуточного звена, при переходе христианства из мира иудейского в мир языческий. Лука выразительно и живо описал боящихся Бога, оставив у читателей впечатление, что эти поклонники иудаизма представляли собой весомую часть языческого общества. В таком случае имело смысл поискать, не оставили ли они следов в эпиграфических памятниках. Велись такого рода поиски по двум направлениям.

Во-первых, в надписях искали те же самые слова, которые Лука употребил в Деяниях. Во-вторых, анализировались надписи, которые не вполне соответствовали чисто иудейскому контексту, но тем не менее несли в себе следы иудейского влияния (или того, что представлялось таковым). И в том, и в другом случае мы сталкиваемся с серьезными трудностями. Начнем с первого направления. Здесь сразу необходимо отметить, что сам Лука использует в Деяниях различные имена для языческих почитателей иудейского Бога: φοβούμενοι τὸν θεόν (Деян 10:1-2; 10:22; 13:16; 13:26), σεβόμενοι τὸν θεόν (13:50; 16:14; 18:6-7), σεβόμενοι (17:4), σεβόμενοι προσήλυτοι (13:43), σεβόμενοι Ἔλληνες (17:17). В главе 13 Деяний происходит резкая смена терминологии: φοβούμενοι исчезают, раз и навсегда уступив место σεβόμενοι. Лейк полагал, что это могло быть связано со словоупотреблением источников Луки[5]. Вилкокс считал, что изменение терминологии естественным образом отражает сдвиг акцента в самом тексте Деяний: в первой части автору важно показать связь христианства с благочестием Торы, и это отражено в более иудаизированном языке, во второй же все его внимание сосредоточено на миссии к язычникам[6]. Кушо и Сталь пытались объяснить это изменение в рамках своей теории о двух различных авторах Деяний, один из которых называет святой город Ἰερουσαλήμ и использует более иудаизированный термин φοβούμενοι, а другой предпочитает соответствующие эллинизированные формы: Ἱεροσόλυμα и σεβόμενοι[7].

Ни одного из тех словосочетаний, которые использует Лука, в эпиграфических источниках не засвидетельствовано – единственное возможное исключение, известное на сегодняшний день, представляют собой посвящения членов фиасов, состоявших из адептов Бога Высочайшего[8] из Танаиса, которые названы в надписях приемными братьями, чтущими Бога Высочайшего – εἰσποιητοὶ ἀδελφοὶ σεβόμενοι θεόν ὕψιστον. В других надписях встречается только эпитет θεοσεβής, который обычно и рассматривается как аналог терминологии Деяний, хотя далеко не все считают такое сопоставление легитимным[9]. Те, кто не считают его доказанным, обращают внимание на то, что из самих надписей практически невозможно определить, обозначает ли слово θεοσεβής принадлежность к группе иудействующих язычников, или же это обычный эпитет, означающий «благочестивый». При решении этого вопроса в ту или иную сторону решающую роль, как правило, играют априорные представления и теоретические предпосылки.

В недавно вышедшей статье Гудмен решил в подчеркнуто провокационной форме напомнить о существовании пределов наших способностей интерпретировать археологический и эпиграфический материал[10]. Чтобы показать, насколько подчас шатко основание, на котором мы строим, и продемонстрировать уязвимость ученых построений, лежащих в основе реконструкций иудаизма в средиземноморской диаспоре, он предложил новую, совершенно невозможную, но в то же самое время совершенно последовательную и логичную интерпретацию знаменитой синагоги в Сардах как культового здания, принадлежавшего язычникам-политеистам. Гудмен совершенно прав в своей исходной посылке: необходимо проявлять гораздо больше осторожности, чем это осознавалось раньше, при построении теорий, опирающихся на материал первых веков, будь то свидетельства иудейские, христианские или языческие.