Деяния императора Людовика

Неразвитость бюрократических структур обусловила формирование особого механизма властвования, принципиально отличного от новоевропейских моделей. Прежде всего он базировался на сложнейшей и в высшей степени разветвленной системе личных связей в среде социальной элиты. Именно личные связи становились основным гарантом внутренней политической стабильности и охватывали все разнообразие политических отношений от деятельности представителей местной администрации до установления межгосударственных контактов. Карл предпочитал назначать графов из тех людей, что воспитывались или, по крайней мере, довольно долго прожили при дворе. В разных частях страны оседали на землю королевские вассалы, связанные с королем присягой на верность. Но личные связи нуждались в постоянной актуализации. Они требовали периодического обновления и подтверждения. Поэтому с начала 80-х годов VIII века в политическую практику Франкского королевства входит регулярная переприсяга. Этот акт, восходящий к традициям, царившим еще в германской дружинной среде, выражался в обыкновенном устном повторении клятвы. Однако современникам он представлялся в высшей степени важным, ибо крепкими нитями связывал людей между собой. Было бы неверно рассматривать клятву как простую формальность. В противном случае мы не поймем, почему определенные круги социальной элиты, где никогда не угасали сепаратистские настроения, стремились использовать любую возможность, чтобы уклониться от присяги. При Карле таких насильно доставляли ко двору и заставляли клясться. Его преемники уже заискивали перед ними и предпочитали приезжать сами.

Тесные личные отношения с королем определяли занятие высших постов не только в светской, но и в духовной иерархии. Огромное количество епископов и аббатов каролингской эпохи прошло дворцовую школу и службу в королевской капелле и канцелярии. Среди ближайших сподвижников Карла можно назвать, например, Алкуина, получившего епископскую кафедру в Туре; поэта Ангильберта, ставшего аббатом Сен-Рикье; писателя и архитектора Эйнхарда, занявшего пост аббата Зелигенштадта. Эти и многие другие люди были не только теоретиками обширных преобразований, но и активными проводниками королевской политики на местах.

Строго говоря, разделение политической власти в каролингскую эпоху было весьма условным. Иерархия властных структур и объем властных полномочий определялись не четко очерченной компетенцией, как это имеет место в условиях развитой бюрократической государственности. Они зависели от двух условий — от размеров территории, на которую распространялась власть представителя королевской администрации, и от его социального происхождения. Иными словами, в количественном, но не в качественном отношении граф обладал большей властью, чем сотник, герцог большей, чем граф, король большей, чем герцог. При этом компетенция их была в принципе одинаковой (судебно-административной, военной и фискальной). Второе обязательное условие — происхождение. В ранне-средневековом обществе существовали весьма жесткие социальные границы. Человек не мог выслужиться, сделать карьеру в современном понимании этого слова[237]. Исполнение определенной должности зависело от соответствующей степени знатности. Правда, при Карле Великом это правило стало нарушаться. Время от времени он привлекал к участию в государственных делах талантливых людей и больше интересовался не их генеалогическим древом, а той пользой, которую они могли оказать государству. Подобная практика, однако, вызывала негативное отношение со стороны современников.

С другой стороны, граница между высшими и низшими уровнями власти также была довольно размытой. Графы, герцоги, королевские вассалы, иногда и воины-бенефициарии в качестве участников общегосударственных собраний самым непосредственным образом влияли на выработку важнейших политических решений. Король, в свою очередь, постоянно разъезжал по стране, “творил суд и улаживал споры” в отдельных графствах и сотнях, подменяя собой представителей местной администрации.

Весьма нечеткими были границы между светской и духовной сферами власти. Епископы и аббаты, помимо своих непосредственных обязанностей, сплошь и рядом привлекались для исполнения светских политических функций. Они участвовали в посольствах и миссиях, судили, даже командовали войсками. Случалось, что и гибли на поле брани. И если при Карле Великом военная функция духовенства отходит на второй план, то со второй половины IX в., по мере ослабления королевской власти, она вновь обретает свое значение. Занятие церковных должностей также определялось происхождением, отношениями личной преданности и в гораздо меньшей степени соответствующей подготовкой. Часто мирянам вручались бразды духовного правления, даже без формального посвящения в сан. Типичной фигурой каролингского времени, наглядно символизирующей собой сопряженность двух сфер, был граф-аббат.