Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

По Портсмутскому мирному договору южная часть острова Сахалин перешла под управление Японии. Вследствие этого действующий 9-й благочинный округ был выведен из состава Владивостокской и Камчатской епархии и передан под руководство Японской православной миссии[205]. На протяжении долгого времени православная жизнь в этой части острова оставалась в запустении: «Религиозные нужды означенного населения остаются совершенно неудовлетворительными. Правда, здесь имеются церкви: в деревне Наяси, в гор. Тоехара (Владимировка), в Крестах и в Галкине-Врасском, но служить в них некому, и они обращены в частные жилища японцев. В городе Тоехара целы церковные колокола, но большой (свыше 1500 пудов) помещен в буддийской кумирне в Оотомари, а два маленьких – в деревне Хомутовке и в Соловьевке на пожарных наблюдательных лестницах. Церковная утварь и книги отосланы Хакодатским консулом во Владивосток в распоряжение епархиального начальства»[206].

Жизнь в Северном благочинном округе Сахалина стала налаживаться только к концу 1905 г.[207], когда после военных действий и раздела островной территории была отменена каторга и установлена гражданская власть. Этот исторический период характеризовался современниками как новая эра в жизни сахалинского населения[208].

После установления гражданской власти Православие на Сахалине постепенно начало возрождаться, количество действующих храмовых помещений в северной части острова с 1906 по 1916 г. увеличилось (см. Приложение № 3).

В 1906 г. Евсевий (Никольский), архиепископ Владивостокский и Камчатский, вновь поднимает вопрос об увеличении штата духовенства на Сахалине. Он предлагает открыть в Александровской церкви вакансию второго священника с содержанием в год 1 тыс. руб. Кроме того, обязательным условием его служения на острове должно было быть наличие квартиры, где бы он располагался вместе со своей семьей[209]. На этом этапе и закончился процесс корректировки количества служащих священников на Сахалине, а имеющиеся штаты остались неизменными вплоть до событий февраля 1917 г.

Следует отметить, что после окончания Русско-японской войны возникает проблема в осуществлении епархиального управления приходами Сахалина. Для решения возникших трудностей требовалось перераспределение епархиальных территорий между Владивостоком и Благовещенском. Так, совершенно справедливо в своих исследованиях А. А. Ипатьева отмечает: «В 1906 и 1911 годах ревизионные отчеты, направленные в адрес Святейшего Синода, писали о наличии проблемы четкого распределения территорий между Якутской, Благовещенской и Владивостокской епархиями»[210]. Необходимость наведения порядка в управлении территориями указанных епархий объяснялось тем, что добраться до острова было легко во время морской навигации именно с территории Благовещенской епархии[211]. Однако епископ Благовещенский и Приамурский, как отмечается в журнале особого совещания по вопросу об установлении новых границ от 31 мая 1910 г., «уклонился до времени» обсуждать этот сложный вопрос[212]. Мотивы его отказа неизвестны. Скорее всего, руководство Благовещенской духовной консистории не хотело возлагать на себя дополнительную работу и брать ответственность за весьма проблемное в то время сахалинское благочиние. На протяжении шести лет велась напряженная работа по уточнению границ епархий. Остров Сахалин долгое время оставался спорной территорией между Духовными консисториями[213]. Такая ситуация вызывала проблемы в служении духовенства, в частности встречались случаи несвоевременного замещения пустующих священнических вакансий.

Поскольку связь с островом Сахалин не всегда была доступна для консистории, часто было невозможно своевременно довести до сведения сахалинских священнослужителей необходимые распоряжения[214]. Так, например, достоверно известно, что миссионер Приохотского походного причта иеромонах Иннокентий (Москвитин), окормляющий коренные народы Севера, после разделения Владивостокской и Благовещенской епархий продолжал поездки на Сахалин для исполнения треб и совершения богослужений. Хотя, будучи клириком Благовещенской епархии, он не имел права совершать богослужения на территории другой епархии. Причина заключалась в том, что священнику не было своевременно объявлено об отделении острова от Приохотского стана[215].