Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века

Всей жизнью церковного причта, несомненно, руководил священнослужитель, круг обязанностей которого был весьма велик. В письме губернатору острова благочинный сахалинских тюремных церквей протоиерей Александр Унинский отмечал сложные условия своего пребывания на приходе[229]. В те годы, согласно архивным документам, сахалинскому священнику приходилось выполнять следующее:

– совершение богослужений в воскресные и праздничные дни, общей численностью – до 811 в год;

– исполнение всех духовных экстренных треб, например, напутствие болящих и др. – до 120 в год;

– требы: крещение – до 100 в год, браки – от 35 в год, погребения – до 150 в год;

– от 50 до 60 дней постоянных ежедневных богослужений с исповедью от 3000–4000 исповедников в Великий пост;

– три обязательных обхождения в год со святым крестом по домам прихожан;

– церковное письмоводство: ведение документальных церковных книг, авансовых отчетов, составление всех годовых отчетов по церкви и особо по требованию начальства. Кроме того, ведение переписки – до 300 номеров в год;

– мелкие требы по приходу, принятие присяги в мировых судах, полковников, в воинской команде и разных ведомствах острова;

– сороковые молитвы, молебны, панихиды и прочее – до 300 и более в год;

– преподавание Закона Божия в школах, в подготовительном училище общим количеством 17 уроков в неделю;

– в военной учебной команде один недельный урок Закона Божия (хотя требовался еще один урок);

– тюремная школа – 12 недельных уроков, но она по недостатку времени постоянно находилась вне поля деятельности священнослужителя;

– по обязанности благочинного священник должен вести бумаги канцелярии свыше 500 номеров, составлять годовые и полугодовые отчеты, обозрение по полугодиям церквей и паствы, «которые простирались на весь остров», причем для этого приходилось объезжать всю территорию благочиния;

– «тщательное смотрение за архивом, церковных ходатайств и за всем вообще строением церковным»[230].

Кроме этого, необходимо было заботиться о чистоте и опрятности священных сосудов, смотреть за ризницей и церковной утварью. Также священнослужителю приходилось выполнять свои прямые обязанности – осуществлять миссионерское служение среди каторжан, вольных поселенцев и коренных жителей. Особо тяжелым бременем в то время были многодневные поездки по острову к коренным народам из-за отсутствия между их станами удобных путей сообщения[231].

Действительно, сложные условия жизни оказывали существенное влияние на деятельность православного духовенства. Вот что отмечал в своих воспоминаниях А. А. Панов: «На острове церкви и священники, имея назначение быть тюремными, на самом деле являются здесь как бы приходскими, оставляя за собой только присвоенное штатами название тюремных… ни одна из тюрем не имеет при себе церкви, а арестанты весьма редко посещают богослужения, священнику же, за множеством работы по исполнении своих обязанностей и за совершенным отсутствием свободного времени, решительно нет никакой возможности уделять заключенным хотя бы небольшую долю внимания в целях их возможного нравственного исправления и духовного просвещения»[232].

Точно, убедительно и верно писал о деятельности сахалинских священников во второй половине XIX столетия И. П. Миролюбов: «Православный священник вообще есть пастырь, отец и слуга своего прихода. … На Сахалине, в особенности, он должен стоять близко к своей пастве. У людей, лишенных всех прав земного гражданства, остаются еще нетронутыми права на небесное гражданство, и священник в данном случае становится почти единственным лицом, которое признает таких осужденных равными себе людьми. Он по христианской любви должен войти в самую тесную связь с этими несчастными, отверженными, выброшенными из земного общества, с людьми, сильно нуждающимися в его нравственной поддержке»[233].

Островные власти, требуя от священнослужителей высоких результатов деятельности, мало интересовались их повседневной жизнью. Само существование сахалинских приходов, их содержание, как писал иерей 8-го благочиния, качественно отличалось от общепринятого на материковой части Российской империи. Там прихожане содержали свои приходы за счет средств административных единиц – волостей и сельских обществ. Общества могли строить и финансово обеспечивать волостные управления, школы, больницы и другие объекты. На острове, к сожалению, такой возможности не было.

На Сахалине до отмены каторги церкви, больницы, школы и т. д. строились и содержались исключительно за счет тюремной администрации. И только с упразднением каторги островные учреждения, за исключением церквей, стали содержаться за счет своих ведомств: школы финансировались из средств Министерства народного просвещения, а полицейские управления и квартиры для служащих чиновников вошли в ведение Министерства внутренних дел[234]. Некоторое время сахалинские причты и вовсе оставались без должного финансирования.