Действительно ли была та гора?

Ее ответ был простым и ясным, но мы не сразу поняли его смысл. С одной стороны, это было предложение покинуть ее дом, с другой — разрешение остаться и питаться одним жидким супом. Но если подумать хорошенько, она ушла, оставив нас в растерянности, видимо, она хотела прогнать нас или побудить уйти самим. Ближе к вечеру было слышно, как она, войдя в комнату для гостей к людям из народного комитета, громко ругала их. До нас доносились даже такие слова:

— Да для таких, как вы, не то что хорошей еды, даже объедков жалко!

Совершенно не понимая, в чем дело, не вставая с постели я спросила у старухи, имеет ли право маним так обращаться с теми людьми. Честно говоря, я впервые спросила о маним, хотя на самом деле мне о многом хотелось узнать. Я усмиряла свое любопытство, боясь, как бы не подумали, что я шпионю за хозяйкой через ее прислугу.

— Мда, что могут означать те слова? Лишь то, что они снова вернутся в горы. Если они снова вернутся туда, этот проклятый мир снова изменится.

— Значит, эти люди раньше жили в горах, а потом спустились в деревню?

— Не все из них жили в горах. Среди них, наверное, есть люди, которые скрывались до этого в домах у знакомых. А что?

— Бабушка, если они жили в горах, значит, они партизаны. Если она в этом не уверена, может быть, она зря их ругает?

— Не знаю, но вряд ли они партизаны. Что касается того дома, то в нем все связаны родственными узами, и, видимо, летом все ходили работать на фирму, которая была за красных. Здесь тоже есть несколько человек, которые работали на ту фирму. Когда вернулась национальная армия, многих из них схватила полиция. Некоторых спасла маним — спрятала на горе, что сзади дома, и подкармливала. Я сама много раз выполняла ее поручения, все в селе знали об этом, но молчали. Беглецы жили, прячась от приезжих, а что до местных жителей, так тут все живут как одна семья.

— Но почему тогда она так ругается на них? Почему она кричит?

— Кого бояться старухе-тигру из Курончжэ? Кто может запретить говорить ей то, что она хочет?

Старуха назвала село Курончжэ. Я подумала, что она, возможно, ошиблась и назвала его так вместо Курымчжэ, поэтому попросила ее повторить. Она снова сказала «Курончжэ». Маним, по ее словам, была самой старшей в клане Ю, а жители большинства сел и деревень вокруг были объединены кровными узами. К тому же у нее только прямых потомков было больше тридцати человек, она была главой семейства с самым большим состоянием. Из-за своей физической силы в близлежащих селах и деревнях она была известна как «старуха-тигр из Курончжэ». В конце рассказа старая служанка сказала, что, к сожалению, дела наследников маним оставляли желать лучшего, а состояние не было таким уж большим.

— Детей у нее было много, кого только среди них нет. Ее старика, уж не знаю, что за работу он выполнял, поймал сунса — японский полицейский, его сильно избили, и вскоре он умер, наверное, задели что-то важное, когда избивали. Среди детей маним был чиновник городка, приспешник япошек, а после освобождения — красный. Еще были: солдат добровольческой армии, партизан, офицер национальной армии, правительственный чиновник и даже детектив, ловивший красных, — одним словом, всякие были. Что поделаешь? Они должны были стать теми, кем хотели стать. Разве было бы лучше, если бы она держала их возле своей юбки? Несмотря на это маним со старшим внуком крепко держат в руках хозяйство, она до сих пор работает не покладая рук и смогла сколотить состояние. Подумайте сами. К тому же у нее много детей, среди них есть и красный и белый, поэтому, какой бы мир ни настал, ей нечего бояться. Говорят, что вот-вот придет национальная армия. Что касается нее, она по-прежнему будет громко кричать, да и большое состояние добавляет веса в обществе. Она многое сделала для села. Хотя во многих семьях кто-нибудь да погиб от бомбардировок или, вступив в добровольческую армию, не вернулся обратно, у нас не было ни одного человека, кто погиб бы в результате перестрелки между красными и реакционерами. Пока она жива, никто не осмелится начать выяснение отношений. Жаль только, что она носит юбку… Даже мои невежественные глаза видят: если попросить ее стать президентом, она не испугается. Если бы такая, как наша маним, у которой среди детей есть и красные и белые, стала бы президентом, то она сразу объединила бы Север и Юг.