Действительность. Том 3

Материя, при всей своей неоспоримой очевидной фундаментальности для нашего мироздания, как основа этого мироздания, сама по себе, не содержит ничего по-настоящему сущностного. В ней, как в музыке, нет ничего кроме динамики и отношения констант. И вся её сущностность, есть лишь «субстанциональность отношения» бесконечно возможных движенческих парабол, их направлений и скоростей, их форм их взаимодействия. И только некая упорядоченность в нашем воззрении и осмыслении этих «движенческих парабол», создают всякую форму для нас. Это относится как к формам феноменального мира, относительно грубым и тонким, так и ко всем другим формам, включая и всевозможные формы метафизики, и бесконечно разнообразные абстракции трансцендентального мышления.

Что есть для нашего разума истина? – Гармоничное и законченное музыкальное произведение. Такое произведение крайне сложно опровергнуть, ибо оно имеет почти порабощающую для нашего сознания власть. Чем, как не музыкой слова, я в данный момент занимаюсь, удовлетворяясь собственными переливами и законченностью форм, – диссонансами и консонансами собственного сознания. Музыкальные переливы, рождающие образы очевидности, и подтверждающиеся этой очевидностью, хотя и редки в своей идеальности, но возникая, затмевают собой все кривые, негармоничные и незаконченные формы, относящиеся в наших оценках, к какофонии.

Что может быть желаннее, чем собственная полифония, – полифония своей собственной души? Но эти струны очень уязвимы, ибо тонки и очень чутки к музыке света, и достаточно легко настраиваются на новый лад, – на чужой лад. Основная масса душ человеческих с детства настраиваются на определённую полифонию уже существующего оркестра. Какую область сознания ни возьми. И тот, кто выходит из этой формы гармонии, выбрасывается из общего оркестра, как дисгармонирующий общую музыкальную фонетику. Такова природа всяких, как очевидных, так и ошибочных явлений нашего мира. Свет признаёт только то, что входит в его фонетику, что не нарушает общую гармонию, – общую полифонию существующего и укрепившегося сознания социума.

«Симфония умозрения и познания», отражающая «всеобщий макрокинез мира», – что может быть желаннее, что ещё может приносить такое удовлетворение философу? Действительность не была бы действительностью, не имей она в себе гармоничную, упорядоченную формативность для нашего сознания, а по сути, общую гармоничную полифонию пространственно-временного континуума, как некоего синтезированного конгломерата действительности и бытия.

Что есть наше стремление ко всякому искусству, как к пространственным его воплощениям, так и к временным? Что есть в сути своей волшебство всякого искусства? – Трансформация в нашей душе пространственных образов, – во временные, и воплощение временных, – в пространственные. Здесь латентно укрыта суть удовлетворения всяким искусством, тонких глубинных начал нашего духа, для которых первую роль в осознании мироздания играет именно трансформация, - преобразование, то есть пространственно-временное движение. Я говорю о сакральной сути восприятия всякого искусства, и кто достаточно глубоко прочувствует это, для того оценка всего нашего мировоззрения, найдёт свои настоящие пенаты в глубинных областях нашего сознания, то есть в душе. Где пространственные образы, – вызывают временные впечатления, (нечто, резонирующее), а временные, в свою очередь, – вызывают пространственные образы прошлого и будущего ласкающие душу мягкими, словно хвост колонка, раздражителями ностальгического плана. Что, как не музыку, ты слышишь, рассматривая гениальное произведение изобразительного искусства. Что, как не пространственные образы ностальгической эйфории, возникают в глубинах твоей души, когда ты слышишь божественную музыку Бетховена.

Отражение всей сути мира локализовано в выбранном объекте. Создание ощутимого мига трансформации, перехода, включающего все транскрипции жизненности. Синтез пространства и времени, в наиболее ощутимых тонкими рецепторами души, резонаторах сознания. Яркое отражение действительности в локальных образах, как нечто противоположное имманентности самой реальности, проявление некоей гиперчувственности, позволяющей ощущать реальность, чувствовать её тело, в миге всплеска возмущённой природы бытия, воплощающейся в локальных коллизиях взаимодействия пространства и времени, на полях душевного агрегатива.