Действующие лица и исполнители. Повести

- Было два варианта. Они отличались друг от друга… ну, допустим, - чтобы всем здесь было понятно! - как «Ганц Кюхельгартен» Николая Васильевича Гоголя от его же «Ревизора» или «Мертвых душ». Как фельетоны Антоши Чехонте от творений Антона Павловича Чехова!

Великих Николай Николаевич всегда называл по имени-отчеству.

- Как видим, даже гении не сразу находили себя. И почти всегда рядом были проводники, которые помогали им отыскать дорогу.

- Кажется, он хочет, чтобы Андрей написал «Ревизора» с его помощью, - шепнула Зина в Костино ухо.

- Лишь бы получился «Ревизор»! - ответил ей Костя.

- И вот интересно, - продолжал Патов, - если сейчас в одной пьесе сын не уважает отца и в другой не уважает, авторов обвиняют в отсутствии оригинальности. А то и в плагиате! Раньше же, в эпоху Возрождения, например, традиционность сюжета считалась большим достоинством. Как вам кажется?… Простите, не знаю вашего отчества!

- Просто Андрей.

- Не очень удобно: вы меня…

- А вы меня - просто Андреем!

- Так вот, как вам кажется, Андрей, почему оригинальности сюжета раньше не придавали такого большого значения?

- Я не знаю.

- Потому что гораздо большее значение придавали средствам художественного выражения! От похожести сюжетов произведения не становились похожими друг на друга. Потому что художники в ту пору были по-настоящему самобытны!

«А ведь он называет по имени-отчеству только тех великих, которых давно уже нет…» - вдруг подумала Зина. Она хотела поделиться этим наблюдением с Костей. Но сдержалась.

Николай Николаевич еще раз глотнул уже выдохшегося нарзана. И, подкрепившись, продолжал:

- Первым этот столь близкий сейчас нашему коллективу сюжет обработал Мазуччо. Это было примерно…

Патов запнулся.

- Во второй половине пятнадцатого века, - сказал Андрей.

- Как на экзамене! - воскликнула Зина.

Патов взглянул на нее, как смотрят на зрителя, вдруг заговорившего во время спектакля. Остальные зрители молчали. Хотя по всему было видно, что и Валентине Степановне очень хотелось заговорить: она несколько раз приподнималась со стула.

Патов не обращал на это внимания.

- Но у героев Мазуччо были другие имена и фамилии, - продолжал он. - А вот у Луиджи да Порто в «Истории двух благородных любовников» мы уже встречаемся с Ромео и Джульеттой. Представляете себе, если бы сегодня в двух пьесах были не только одинаковые сюжеты, но и одни и те же имена у действующих лиц?!

- Не представляю себе, - сказал Андрей.

- А раньше это было возможно! В силу того, о чем я уже говорил… У Данте же, как вы все помните, фамилии враждующих семей - Монтекки и Капулетти! Это в «Чистилище»… Ну, разумеется, как и почти во всякой истории с бродячими сюжетами, не обошлось без курьезов. Джироламо делла Корта в своей известной «Истории Вероны» выдал старый сюжет за подлинный. Или, как сейчас говорят, за документальный! А потом уж в Вероне соорудили явно фальшивую гробницу Ромео и Джульетты. Никто из вас не был в Вероне?

Валентина Степановна не выдержала.

- Лично я не была, - сказала она.

- И я, как ни странно, тоже, - добавила Зина.

- Ну зачем вы иронизируете? Сейчас столько зарубежных поездок! Мне довелось… Так вот, всем туристам показывают эту гробницу. Я видел Верону! И потом расскажу вам, Андрей, и художнику спектакля о своих непосредственных впечатлениях.

- Это замечательно! - воскликнул Андрей.

- А уж потом сюжет добрался до Англии. Появилась поэма Артура Брука «Ромео и Джульетта». Представляете, если б сейчас… Да что говорить! Существуют разные мнения о том, откуда заимствовал сюжет Вильям Шекспир. Но я-то уверен, что он взял его из поэмы Брука. Известно, однако, что из одного и того же камня один высекает безделушки, а другой - чудеса! Когда вы, Андрей, читали поэму Брука, то, наверно, заметили…

- Я ее не читал.

- И ничего, как говорится, не потеряли. Но вот интересно: у Брука действие продолжается в течение девяти месяцев, а у Шекспира - с воскресенья до пятницы. То есть всего пять дней. Как вы думаете, почему он так сократил время действия?

- А вы как думаете? - спросила Зина.

- Я думаю, он хотел, чтобы напряженность и стремительность событий были под стать напряженности юных чувств!

- Может быть, - сказал Андрей. Он обвел своими добродушными, доверчивыми глазами всех присутствующих, как бы советуясь с ними.

«Чем-то он похож на Зину Балабанову, - подумал Иван Максимович. - Но чем именно? - И ответил себе: - В нем тоже есть что-то детское! И улыбается безмятежно, как наши зрители младшего возраста…»

Андрей вернулся взглядом к Николаю Николаевичу:

- Но все равно эта любовь должна казаться зрителям вечной. Не имеющей конца и начала… - Он обратился к Валентине Степановне: - Как вы думаете?

«Недавно тот же самый вопрос - «Как вы думаете?» - задал Николай Николаевич. Но Патов экзаменует, - размышляла Зина. - Хотя ему не нужен ничей ответ. Он все сам знает заранее. А этот советуется… Ему интересно мнение Валентины Степановны!»