Декабристы. Актуальные направления исследований

М. С. Лунин на вопрос о цареубийстве отвечал, что «эта мысль не представляет ничего нового в России – примеры совсем свежи. <…> Комитет остался в замешательстве»[1195].

Вопрос о цареубийстве следователи сделали основным в этом процессе. Когда всё тот же П. В. Голенищев-Кутузов спросил Николая Бестужева, как он мог решиться на такое гнусное покушение, декабрист ответил: «Я удивляюсь, что это вы мне говорите». Александр Поджио, передающий в воспоминаниях этот эпизод, добавляет: «…как бы то ни было, Кутузов за успешное убийство достиг всех почестей русского мира, а Бестужев умер в изгнании!..»[1196] Подобные сцены разыгрывались в присутствии сына убитого императора, великого князя Михаила Павловича.

Рядом с П. В. Голенищевым-Кутузовым сидит генерал-адъютант Василий Васильевич Левашов. По отзывам некоторых декабристов, он был вежливее и справедливее многих следователей (в частности положительно о нем отзывались В. С. Толстой, Д. И. Завалишин), по отзывам других (А. М. Муравьева) – действовал на допросе с озлоблением.

Рядом с В. В. Левашовым – помощник правителя дел Следственной комиссии флигель-адъютант Владимир Федорович Адлерберг, в обязанности его входило ежедневно докладывать царю о ходе следствия.

По другую сторону стола рядом с пустым стулом сидит, повернувшись к нам спиной, человек небольшого роста. Скорее всего, это начальник Главного штаба Иван Иванович Дибич, как свидетельствует одна из надписей у его стула. Другая надпись рядом с этим же стулом «П. В. Кут.» <Голенищев-Кутузов. – Н. А.> неправильна.

Крайний справа за столом – генерал-адъютант Александр Иванович Чернышев. Все без исключения декабристы с отвращением отзываются об этой личности. «Двигатель… единственный всего дела… – Чернышев. Достаточно одного этого имени, чтобы обесславить, опозорить все это следственное дело. Один он его и вел, и направлял, и усложнял, и растягивал, насколько его скверной, злобной душе было угодно!» (А. В. Поджио). «По виду и ухваткам гнусный инквизитор» (В. С. Толстой)[1197].

Во время следствия А. И. Чернышев пытался захватить майорат и титул своего однофамильца декабриста графа З. Г. Чернышева. На допросах он не стеснялся шантажировать и обманывать декабристов и «за неусыпные труды, понесенные им при открытии злоумышленников и произведения о них исследования» в день коронации Николая I получил графский титул[1198].

На том же рисунке перед столом стоит какой-то чиновник с бумагой в руке, возможно, правитель дел комитета А. Д. Боровков[1199].

Члены Комитета нередко менялись местами за столом, поэтому декабристы по-разному описывают, кто как сидел, но неизменно на председательском месте находился А. И. Татищев, справа от него – великий князь Михаил Павлович, слева – А. Н. Голицын.

На рисунках этой серии, изображающих декабристов на допросах, все они показаны в профиль. Очевидно, допрашиваемые стоят перед большим столом, а художник видит их сбоку, сидя за отдельным столиком[1200]. Об отдельном столике, помимо длинного стола, говорится в мемуарах Г. Олизара[1201], в записках П. И. Фаленберга[1202] и других декабристов. Небольшой столик изображен на рисунке, где сам А. А. Ивановский приподнимается из-за него навстречу А. И. Татищеву.[1203] Также и В. Ф. Адлерберг сидел иногда за отдельным столиком, как упоминает, например, С. П. Трубецкой[1204].

Несколько слов об аннотации портретов членов Комитета. Надписи на рисунках появились, несомненно, гораздо позднее (карандаш, обведенный чернилами). Изучая иконографию каждого члена Следственного комитета, исследуя другие рисунки той же серии, можно легко убедиться, что три надписи на упомянутом рисунке, изображающем членов Комитета сидящими за столом, неверны. Щеголь с усиками – это А. И. Чернышев, но не А. Х. Бенкендорф[1205]. Чернышев изображен на многих листах серии с правильной надписью. Сидел он обычно с краю стола, иногда, впрочем, за отдельным столиком, но всегда так, чтобы быть ближе к допрашиваемому. Выше отмечалось, что там, где написано «А. И. Чернышев», изображен П. В. Голенищев-Кутузов; следовательно, надпись у среднего стула «П. В. Кут» <Голенищев-Кутузов. – Н. А.> также неправильна.

Завершая характеристику членов Комитета, надо сказать, что это были люди, назначенные самим Николаем I, самым заинтересованным лицом в ходе процесса. И они оправдали его доверие. В камер-фурьерском журнале есть любопытная запись, относящаяся к 30 мая 1826 г., к тому времени, когда следствие по делу декабристов было почти закончено. В этой записи сообщается, что царь принимал с докладом членов Комиссии Военного суда, а после доклада «особо угощаемы были за особенным столом… военный министр Татищев, тайный советник Сперанский, генерал-адъютант Синявин, генерал-адъютант Кутузов, генерал-адъютант Бенкендорф, генерал-адъютант Потапов, генерал-адъютант Чернышев, генерал-адъютант Левашов, статский советник Блудов, флигель-адъютант Перовский, флигель-адъютант В. Ф. Адлерберг»[1206].