Декабристы. Актуальные направления исследований

Заявив это, авторы сослались… на роман Л. Н. Толстого «Война и мир». В действительности в указанный период наиболее «активными в столице» были генералы, которые уговаривали, а затем арестовывали солдат Семеновского полка и старались предотвратить волнения в других полках гвардии. А. Г. Готовцева и О. И. Киянская также ошибочно сообщили, будто «во время семеновской истории» П. М. Волконский «сопровождал государя в Лайбах» (124). В действительности в это время Александр I находился в Троппау.

Авторы привели некоторые сведения о Вольном обществе учреждения училищ по методе взаимного обучения и о том, что император заподозрил Н. И. Греча, руководившего ланкастерскими училищами Гвардейского корпуса, в подстрекательстве солдат к бунту (125–129). Сообщив затем, что «Голицын вынужден был защищать Греча» как своего подчиненного, они вдруг объявили: «Очевидно, сатира “К временщику” как раз и была частью “защитительной” кампании, призывавшей отыскивать “причины зла” в другом месте» (129). Вряд ли для кого-нибудь еще, кроме А. Г. Готовцевой и О. И. Киянской, высказанное предположение (да еще в виде утверждения) могло быть «очевидным». Как сатира Рылеева могла защитить Н. И. Греча, которого подозревал и за которым приказал следить сам император?

Еще более невероятно утверждение А. Г. Готовцевой и О. И. Киянской, будто предполагаемая ими затея А. Н. Голицына удалась, и Греч остался на свободе только благодаря сатире Рылеева. Как могло одно стихотворение изменить мнение императора? Если стихотворение воспринималось как подражание древнеримской сатире, оно не имело никакого значения. А если бы император увидел в сатире выпад против Аракчеева, это укрепило бы мнение монарха об излишнем распространении вольномыслия в России и вызвало бы гнев. Неужели авторы всерьез подумали, что Александр I, прочитав, что «временщик и подлый и коварный», тут же согласится с автором сатиры, изменит свое отношение к Аракчееву и решит, что во всем виноват именно «временщик», а не Греч?

Подтверждение своей версии А. Г. Готовцева и О. И. Киянская увидели в якобы особом отношении Греча к Рылееву после издания сатиры «К временщику». «Стоит отметить, – писали они, – что, вероятно, Греч понимал, кому он обязан спасением. С 1821 г. произведения Рылеева станут постоянно появляться на страницах “Сына Отечества”… Обоих литераторов свяжет и тесная личная дружба» (130). Однако и это было не так. Вместо того чтобы видеть в Рылееве своего спасителя и писать о нем с уважением и благодарностью, выказывая дружеские чувства, Греч в своих воспоминаниях отзывался о Рылееве с презрением. По его мнению, Рылеев был «человек неважный и сам не знал, чего хотел»[1559]. «Откуда залезли в его хамскую голову либеральные идеи? – восклицал Греч. – Прочие заговорщики воспитаны были за границею, читали иностранные книги и газеты, а этот неуч, которого мы обыкновенно звали цвибелем[1560], откуда набрался этого вздору? <…> Заманчивые идеи либерализма, свободы, равенства, республиканских доблестей ослепили молодого необразованного человека! Читай он по-французски и по-немецки, не говоря уже по-английски, он с ядом нашел бы и противоядие. <…> Рылеев был не злоумышленник, не формальный революционер, а фанатик, слабоумный человек, помешанный на пункте конституции»[1561].

Греч привел в воспоминаниях несколько строк из сатиры Рылеева, но перепутал обстоятельства ее появления, что вряд ли могло бы случиться, если бы он считал ее издание важным событием в своей жизни. Греч писал, будто Рылеев «говорил очень явно об Аракчееве» «в послании к Вяземскому», «напечатанном в “Невском вестнике”»[1562]. В действительности упомянутый Гречем «Невский вестник» не существовал, стихотворных посланий к П. А. Вяземскому Рылеев не писал. А. Г. Готовцева и О. И. Киянская, цитируя Греча, утаили от читателей его ошибки и написали, будто в воспоминаниях говорилось о рылеевской «сатире, опубликованной в “Невском зрителе”» (109).

Кроме того, вопреки мнению А. Г. Готовцевой и О. И. Киянской, Греч в своих воспоминаниях не разделял Аракчеева и Голицына, а объединял их. «Я был в то время отъявленным либералом, напитавшись этого духа в краткое время пребывания моего во Франции (в 1817 г.), – писал Греч о своих взглядах в 1820 г. – Да и кто из тогдашних молодых людей был на стороне реакции? Все тянули песню конституционную, в которой запевалою был император Александр Павлович. Оппозиция Аракчееву, Голицыну и всем этим темным властям была тогда в моде, была делом известным, славою и знаменем тогдашнего юного поколения»[1563].

VI

Истинное отношение Рылеева к «самовластью», которому он якобы «нанес удар» изданием сатиры «К временщику», выразилось в его стихотворном послании «Александру I», о котором А. Г. Готовцева и О. И. Киянская даже не упомянули.