Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров

Приведем краткий перечень мнений, циркулировавших среди северян: Рылеев поддерживал республиканское устройство России; В.И. Штейнгейль предлагал бескровное отстранение Николая от власти и возведение на престол вдовствующей императрицы Елизаветы Алексеевны; к такому же исходу выступления склонялся и Трубецкой; Батеньков был сторонником правления некой новой аристократии; Оболенский (начальник штаба восстания!) размышлял, вправе ли декабристы «покушаться на переворот, не зная мнения большинства населения»; Якубович, претендовавший на роль главы переворота, называл все последующее за вооруженным столкновением с властью «дурачеством». При таких обстоятельствах выполнение плана восстания и победа мятежников могли быть только чудесной случайностью.

Днем 13 декабря заговорщики узнали от Батенькова (сведения из дома Сперанского!), что на следующий день назначена переприсяга правительственных учреждений и войск Николаю I. После этого ими овладело чувство, лучше всех выраженное И. Пущиным: «Ежели мы ничего не предпримем, то заслужим во всей силе имя подлецов». Началось судорожное сколачивание рядов заговорщиков в некий ударный кулак, повлекшее за собой и первые потери. Полковники Миллер и Тулубьев не решились поддержать восстание, а ведь первый из них был ни много ни мало начальником караула Зимнего дворца. В шесть часов утра 14 декабря Каховский категорически отказался взять на себя роль цареубийцы, и одновременно Якубович предупредил, что он не поведет моряков на Зимний дворец, так как боится прослыть в глазах сограждан палачом. Это и было началом конца.

В 7.30 Петр Бестужев, Каховский, Оболенский, Михаил Бестужев покинули квартиру Рылеева, чтобы попытаться поднять распропагандированные декабристами роты и батальоны столичного гарнизона. В Сенате в это время уже читали завещание Александра I и отречение Константина от престола. К 8.00 Сенат и Синод закончили присягать новому императору, члены их разъехались по домам, началась присяга Николаю I в полках.

В десятом часу становится окончательно ясно, что план восстания исполнен не будет. Трубецкой понял, что бой проигран, началась импровизация на заданную тему, вернее, не продуманный захват города, а бунт, мятеж в их классически российском варианте. В 10.30 Московский полк, оставив за собой раненного Щепиным-Ростовским командира полка генерала Фредерикса и командира одного из батальонов полковника Хвощинского (они пытались удержать солдат от участия в восстании), двинулся на Сенатскую площадь. Его вели Александр и Михаил Бестужевы и Щепин-Ростовский.

К 11.00 не присягнули Николаю, кроме московцев, Финляндский и лейб-гвардии Гренадерский полки, да Морской экипаж. С этого момента руководство восстанием сосредоточилось в руках Рылеева, Пущина и Оболенского, так как Трубецкого декабристы нигде не могли найти. Когда Московский полк выходил на площадь, провалилась попытка поднять измайловцев. Капитан Богданович, командир 2-й роты этого полка, попытался увлечь за собой солдат, но безуспешно, и в ночь с 14 на 15 декабря он покончил жизнь самоубийством.

Около 12.00 Рылеев, Оболенский, Пущин и А. Бестужев собрались возле московцев, выстроившихся в каре. Пока Бестужев заверял солдат, что к ним на помощь вот-вот подойдет Морской экипаж, перед каре появился генерал Милорадович. Он напомнил гвардейцам о славе русского оружия, показал шпагу с дарственной надписью Константина и поклялся, что тот действительно отрекся от престола. Солдаты прекрасно знали генерала, героя Отечественной войны 1812 г., и его слова могли смутить их. Момент складывался критический для обеих сторон. Мотивы поведения генерала ясны: он, ранее затеявший присягу Константину и подтолкнувший к этому Николая, или в одиночку должен был прекратить мятеж, или потерять лицо, как генерал-губернатор столицы. Его прежнее поведение могло быть расценено императором как одна из причин смуты.

Ситуацию разрядил выстрел Каховского, который смертельно ранил Милорадовича, и удар штыком Оболенского, подстегнувший лошадь генерала. Вскоре после этого на Сенатскую площадь вышел в полном составе (1100 человек) Морской гвардейский экипаж. Вел его Николай Бестужев в расстегнутом мундире и саблей наголо. Чуть ранее подоспела 1-я рота Гренадерского полка, выведенная Сутгофом, – силы восстания росли.

Но теперь заговорщики уже имели против себя один пехотный и два кавалерийских полка, которые успел собрать Николай I. К началу второго часа пополудни император рискнул попробовать против декабристов кавалерийские атаки. Конная гвардия попыталась охватить каре восставших с двух сторон: от Адмиралтейства и от Сената. Но атака сорвалась главным образом потому, что солдаты и с той, и с другой стороны не хотели стрелять и рубить друг друга.