Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров

Если генералы думали тем самым как-то прояснить ситуацию, то они глубоко заблуждались. По-английски корректная лондонская «Таймс» так оценивала тогдашнее положение: «Российская империя очутилась в странном затруднении, имея двух императоров, отрекшихся от престола, и ни одного полноправного правителя». Вообще о логике и законности действий «верхов» в этот момент говорить вряд ли приходится. Александр I распорядился престолом, но не сделал дальнейших необходимых шагов, чтобы его распоряжение можно было назвать законным. Николай, под давлением военных не признав распоряжений Александра, уступает корону по старшинству Константину. Тот, в свою очередь, не считаясь с реверансом младшего брата и помня о распоряжении умершего старшего, вновь устно отказывается от престола.

Однако после того, как ему присягнули Государственный совет и часть гвардии, устного отказа от трона оказалось недостаточно. Но ведь Константин являлся наместником императора в Польше и находился в Варшаве, Николай же оставался в Петербурге. Переписка между ними заняла как минимум три недели, что и дало декабристам возможность подготовить свое выступление в столице. Переприсяга новому императору была назначена на 14 декабря, однако показалась странной и сомнительной, с точки зрения традиции, как населению Петербурга, так и солдатам столичного гарнизона. Вспомним, что революционеры еще в 1817–1818 гг. считали момент междуцарствия наиболее удачным для восстания. И вот этот момент наступил.

Был ли у дворянских радикалов план выступления на 14 декабря? Конечно, и мы о нем уже упоминали. Теперь давайте вглядимся в него подробнее. План предусматривал создание трех отрядов, перед каждым из которых была поставлена ясная задача. Один из них, под командованием Якубовича, должен был захватить Зимний дворец и тем самым изолировать Николая Павловича и его семью от верных престолу сил. Второй, под руководством Булатова, должен был взять Петропавловскую крепость, являвшуюся гвардейским арсеналом. К тому же артиллерия крепости держала под прицелом весь центр столицы. Наконец, третий, во главе с Трубецким, предъявлял ультиматум Сенату и заставлял его подписать Манифест, составленный диктатором восстания.

В Манифесте провозглашалось «уничтожение бывшего правления», крепостного права, рекрутчины, объявлялось введение суда присяжных, уравнивание всех граждан в правах, устанавливались свобода слова, печати, занятий, всеобщая воинская повинность, отменялась подушная подать. Все чиновники в государстве уступали место выборным народом лицам. Естественно, что монарх не мог произвести всех этих изменений, поэтому учреждалось правление из 2–3 человек, которые и должны были обеспечить свободные выборы высшего законодательного органа. Именно этот орган – Великий собор (или Учредительное собрание) – и решал вопрос о форме будущего государственного устройства и о земле как важнейшей проблеме российской жизни.

Короче говоря, Трубецкой разработал план военного захвата Петербурга, причем план совершенно реальный. В этих условиях положению Николая I трудно было позавидовать. Он уже изучил бумаги покойного императора, в которых содержались доносы Шервуда, Бошняка-Витта и Майбороды. Пользуясь анализом ситуации, проведенным декабристом Розеном, можно сказать, что «Николай видел в одном краю России брата своего Константина… во главе лучшей армии… по устройству и обучению, в другом краю А.П. Ермолова с обстрелянными и порохом пропитанными своими кавказцами, в Петербурге напрасно заподозрили К.И. Бистрома, идола гвардейских солдат, и еще Н.С. Мордвинова и М.М. Сперанского… на юге он видел в Тульчине и Белой Церкви генералов и полковых командиров Пестеля, Бурцова, Абрамова… А.З. Муравьева… Такие сведения… заставляли невольно призадуматься…».

Не только призадуматься, но и впасть в полупанику-полуотчаяние. В ночь с 13 на 14 декабря Николай отправил в Таганрог начальнику Генерального штаба Дибичу достаточно характерное послание: «…завтра поутру я – или государь, или без дыхания. Я жертвую собой для брата. Но что будет в России? Я вам послезавтра, если жив буду, пришлю… с уведомлением, как все сошло». Помимо прочего, интересно, которого из братьев имел в виду Николай – умершего Александра или здравствующего Константина?

Как же обстояло в этот день дело у декабристов? Восстание 14 декабря оказалось в основном развалом принятого руководством общества плана выступления. Начался этот развал накануне восстания, вернее, в ночь перед ним. Винить в этом только Якубовича, Булатова или Трубецкого совершенно бессмысленно. Северное общество подошло к моменту восстания с планом выступления, но без какого бы то ни было единодушия по поводу послереволюционного устройства страны. Победа, как это ни странно, страшила многих декабристов не меньше поражения. В таких условиях на точное выполнение самых блестящих планов заговора рассчитывать трудно.