Декабристы и русское общество 1814–1825 гг.

Для их написания требовалось особое мастерство, соединяющее в себе хорошее знание современной политической ситуации, базовых философских идей, умение сжато и ясно формулировать мысль и остроумно обезоруживать противников. Имена наиболее популярных авторов этих брошюр: Б. Констана, Мадам де Сталь, Ф. Р. Шатобриана, Ж.-Д. Ланжюинэ, П.-П. Ройе-Коляра, Детю де Траси и др. – многократно встречаются на страницах дневников и писем Тургенева. Их политические памфлеты и комментарии составляли основной круг чтения декабриста. Думается, что примерно в таком же духе Тургеневу виделись перспективы развития русской словесности. Подобная литература всегда тесно связана с реалиями современной ей политической ситуации, понятна и интересна только в ее контексте. Поэтому нет необходимости доказывать, что в российских условиях, сколь близкими к европейским они ни казались бы Тургеневу, ничего подобного появиться не могло. Перед русскими писателями в то время стояли принципиально иные задачи. Гораздо важнее было создание литературного языка, рождающегося в спорах карамзинистов и шишковистов, освоение романтической поэтики, обновление устаревшей жанровой системы и т. д. В этой связи вопросы содержания сами собой отодвигались на второй план, что, конечно же, не могло устроить Тургенева. Политический журнал так и не состоялся, а журнальное общество распалось, так и не выйдя за рамки организационных собраний.

Еще одна попытка превращения литературного общества в легальный филиал Союза Благоденствия была предпринята Ф. Н. Глинкой, совершившим летом 1819 г. своего рода переворот в Вольном обществе любителей российской словесности. Оно существовало с 1818 г. и включало в себя едва ли не всех известных в то время столичных литераторов. Уже в силу этого общество не имело никакого определенного не только политического, но и литературного лица. Президентом был А. Е. Измайлов – слабый литератор без четко выраженной литературной позиции, что, в общем, соответствовало безликости всего объединения. Ситуация изменилась с избранием в 1819 г. председателем Ф. Н. Глинки. С этого момента лицо общества и издаваемого им журнала «Соревнователь просвещения и благотворения» начинают определять литераторы, разделяющие литературные и политические взгляды Глинки, будущие члены тайных организаций или близкие к ним люди: В. К. Кюхельбекер, Н. И. Греч, А. А. Дельвиг, позже добавятся К. Ф. Рылеев и А. А. Бестужев. С приходом Глинки к руководству Вольным обществом гражданское направление в литературе одержало верх, но тут же произошел скандал, связанный с тем, как следует понимать гражданственность литературы.

Инициатором скандала стал помощник председателя В. Н. Каразин – личность колоритная, соединяющая в себе искреннюю любовь к просвещению и доносам. Как и декабристы, Каразин был убежденным сторонником общественной литературы, выступал против военных поселений и крепостного права. Но, в отличие от них, он не только не считал, что литература должна распространять либеральные идеи, а наоборот, видел в ней важнейшей средство борьбы с ними. Свой гражданский долг Каразин, в частности, видел в том, чтобы собирать ходившие по рукам списки политических стихотворений, а потом с собственными комментариями, имеющими характер политического доноса, относить их министру внутренних дел. 1 марта 1820 г. он выступил в Вольном обществе с речью «Об ученых обществах и периодических сочинениях в России», где призывал писателей отказаться от «вздохов сказочных любовников» и всего того, что «не представляет уму никаких новых полезных истин», и перенести «счастливое воображение на предметы более дельные», например географию, историю и этнографию России. Но вместе с этим Каразин утверждал, что «любимыми основаниями наших писателей <…> не могут быть ни мнимые права человека, ни свобода совестей, столько прославленная в XVIII столетии»[388].

Против этой речи Каразина, а точнее против ее публикации без одобрения Общества, что запрещалось его уставом, выступил ряд литераторов во главе с Глинкой, в том числе Дельвиг, Кюхельбекер, Греч. В результате Каразин был лишен должности помощника председателя и удален из Общества. Глинка в данном случае возглавил борьбу не только с Каразиным-консерватором, но и с Каразиным-доносчиком. Борьба шла за нравственность в литературе, за то, чтобы писатели, замаравшие себя политическими доносами, осуждались общественным мнением и исключались из писательского сообщества. В этом, разумеется, не было ничего специфически декабристского, но это было неотъемлемой частью работы Союза Благоденствия по формированию общественного мнения.

***