Декабристы. Перезагрузка. Книга первая

– Господа! Позвольте сказать пару слов немного не в тему.

– Пожалуйста, – первым отреагировал Трубецкой.

– Извините меня за прямоту, но так революции не делаются. Если мы не изменим стиль наших собраний, то получим в итоге бунт, подавленный правительством бунт, пустой пшик! Я изучал американскую войну за Независимость, в недавней поездке по Европе перешерстил французские библиотеки и архивы, изучая богатый опыт революционной Франции, и написал по этой теме книгу, с которой многие из вас уже успели ознакомиться. Так вот, что я вам скажу. Сейчас спорить о парламентской системе не время и не место. Это имело бы смысл, если бы царь был заинтересован в радикальных реформах, но всерьёз реформировать насквозь прогнившее самодержавие он и не помышляет. Для нас сейчас самый, что ни на есть архиважный вопрос – это сделать в России революцию, взять власть в свои руки и учредить Временное правительство. Потом, путем прямого народного волеизъявления окончательно определить политическую систему в стране. Но нынешние ваши дискуссии эту самую революцию не приближают ни на шаг. Простите за излишнюю прямоту, но вы сейчас занимаетесь пустословием.

– Неожиданно …

– И чем, мил сударь, нам прикажите заниматься?

– Чтобы не вдаваться в подробности, думаю, достаточно будет двух примеров из мировой истории, поистине эпохального масштаба. Французы, своего короля и королеву гильотинировали. Лорд-протектор Кромвель тоже не обошёлся без плахи для Карла I. Поэтому, мы не открываем Америку, всегда так было: "Король теряет корону – вместе с головой"! И никаких зазрений совести в этом вопросе быть не может! Ни одна революция не обходится без крови и не делается в белых перчатках. У всех у нас, как у организаторов восстания, прямо или опосредовано, но руки будут испачканы по локоть в крови!

Послышались одобрительные возгласы, немногочисленные сторонники конституционной монархии во главе с Никитой Муравьевым хмурили брови и надували щеки, но возразить по-существу им было нечем.

– Ну что же, господа, – заговорил Рылеев, – хорошо господин Головин встряхнул наше сонное болото!

– Иван Михайлович дело говорит, – заговорил Бестужев, пощупывая тёмный пушок над губою, – одними лишь разговорами революцию не сделать.

Коллегу по заговору и литературному ремеслу поддержал Пущин со своею никогда не сходящей с лица усмешкой:

– Господин Головин верно заметил, есть-таки в нас во всех эта дрянь. Все мы болтуны, сочинители, или как в цензурном ведомстве о нас пишут: «упражняемся в благонравной словесности». А господа словесники, по словам графа Альфиери, более склонны к умозрению, нежели к деятельности.

– Главный недостаток – преобладает не нюхавшая пороху и жизни зелёная молодежь. Это минус. Но собравшиеся у вас люди, по всему видно, разумные, образованные, патриотичные, пылающие энтузиазмом – это, несомненно, плюс.

От света горящих в коридоре лампад глаза Рылеева сверкали особенно хищно.

– Не мною ещё замечено, но русские люди после тридцати лет как-будто каменеют в телах и костенеют в головах. Свободно мыслящих людей либеральных взглядов среди них не так-то легко и просто сыскать. Если у нас кто и сможет сделать революцию – то только эта самая помянутая вами зелёная молодежь.

– Смею надеяться, что я достаточно хорошо изучил причины и уроки Французской и Американской революций, и вот, что я вам хочу сказать, – тут я к месту припомнил Томаса Карлайла – уже родившегося, но ещё не успевшего написать многотомные сочинения по французской революции, – всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи.

– Отменно сказано!

– Так вот, как я заметил, романтиков у вас собралось много, "негодяи" в своё время, думаю, тоже найдутся, а вот фанатиков маловато будет. Если мало фанатиков, то надо искать хорошо оплачиваемых профессионалов, которые за деньги сделают любую, даже самую "грязную работу". В этом вопросе я вам могу помочь, в Старом Свете хватает всякого отребья, ради денег готовых на всё …

ГЛАВА 3

Лето 1824 года

Вышел из типографии, в которой передал в руки Льву Пушкину очередную стопку исписанных листов. Сразу обратил внимание, что с запада на город быстро наползают тяжёлые тёмные тучи, а вдалеке слышатся частые раскаты грома, сопровождаемые росчерками молний. Поспешил забраться в свою дежурившую у парадной карету, надеясь успеть вовремя оказаться дома, встретив надвигающееся ненастье под надёжной крышей. Без лишних промедлений приказал Осипу трогаться. Приобрел я себе все-таки экипаж, все время ловить городских кучеров меня еще в прошлом году достало.

Успели докатить вовремя. Когда я переступал порог своего жилища, на улице стемнело как ночью, ветер усилился, совсем близко слышались частые раскаты грома.

Дома же меня поджидал сюрприз в обличье хоть и знакомого, но всё равно незваного гостя.

Это был Кенгер – представляющий интересы Ротшильдов в России. Мы с ним поздоровались как старые приятели и поднялись подальше от чужих ушей на второй этаж, в мою комнату.