Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Между тем, экскурсия ещё не закончилась. От триера всей толпой двинулись к следующему «павильону», где красовался, блестя лаком, опытно-экспериментальный образец жатвенной машины. Её режущий аппарат состоял из железного бруса, к которому крепились 13 треугольных лезвий ножей. Под ними возвратно-поступательно двигалась вторая ножевая полоса с 12 такими же лезвиями. Для того чтобы уберечь режущий аппарат от забивания соломой длина ножевых полос и привод были так рассчитаны, чтобы несрезанный хлеб не доходил до конца ножа.

В этой жатвенной машине также было применено молотилово, которое могло подниматься и опускаться, а также перемещаться вдоль движения жатки в зависимости от высоты и густоты хлебостоя. Бесконечное полотно-элеватор путём перестановки шестерни отводило сжатый хлеб в правую или левую сторону с прохода жатки. В движение жнея, естественно, приводилось лошадьми, толкавшими её сзади.

О комбайнах, объединивших воедино жатву и молотьбу, ещё никто пока даже не помышлял. Ну и я задание на разработку комбайнов тоже не спешил давать. Во-первых, уже сделанную жатку надо довести до ума, наладив её массовое производство. А во-вторых, комбайну нужен хоть какой-то двигатель, на лошадях такую махину особо не потягаешь.

Производство жатвенных машин было решено развернуть в Москве, рядом с «Московским институтом сельского хозяйства» разместившимся в бывшем имении Петровско-Разумовское. Создать для этого АО «Моссельхозмаш» и привлечь в качестве главных акционеров бывших членов Императорского московского общества сельского хозяйства, ныне являющихся попечителями с/х академии.

***

Если молодые, только-только нарождающиеся отрасли отечественной промышленности, такие как машиностроение, химическая, целлюлозно-бумажная, хлопчатобумажная, да и в целом все новейшие заводы независимо от сферы производства трансформировались из классических мануфактур в полноценные фабрики, путём приспособления к вольнонаёмному труду, приобретением машин и паровых двигателей, то полную противоположность молодым отраслям демонстрировала старая горнозаводская промышленность основанная на крепостном труде и сосредоточенная, главным образом, на Урале.

К концу XVIII в. Урал являлся крупнейшим не только в России, но и во всём мире районом производства чугуна и железа, занимая первое место в вывозе металла на зарубежные рынки, но в первой четверти XIX в., он стал стремительно утрачивать своё значение. В начале XIX в. в России было 147 заводов черной металлургии (литейных и металлообрабатывающих) и 45 заводов цветной и это число оставалось практически неизменным на протяжении первой четверти века, что свидетельствовало о серьезнейшей стагнации отрасли. И если бы не моё вмешательство, то уже был бы близок тот день и час, когда Россия отстанет не только в валовом производстве металлов от своих западных конкурентов, но и позорно превратиться в импортёра металлов. Одной из главных причин этого явления (помимо крепостного труда, логистической удалённости и неразвитости внутреннего рынка) была отсталая техника производства. Если у нас в производстве и экспорте чёрных металлов наблюдался застой, то на западе набирали силу нехорошие такие для России производственные тенденции как переоснастка производства с заменой древесного угля на каменный коксующийся уголь.

Да и если бы дело было только в угле, в переходе на каменный уголь, то задача по преодолению нашего отставания решалась намного легче и проще. Но, к сожалению, проблемы в отечественной металлургии носили комплексно-структурный характер.

Большинство казенных и частных чугуноплавильных и железоделательных заводов было построено в XVIII в. и оборудование с тех пор почти не обновлялось. На заводах, как и в стародавние времена по-прежнему господствовал уходящий в Европе в забытье кричный способ производства железа. Доменное производство основывалось на холодном дутье. Основой заводской энергетики оставались водяные колёса. Машин было считанные единицы.

До недавнего времени одним из главных тормозов внедрения новой техники являлась крепостническая организация труда на заводах. Казна и крепостники-горнозаводчики предпочитали введению машин и технических усовершенствований, жёсткую эксплуатацию подневольного труда крепостных и хищническое использование рудных и лесных богатств. И если как бороться с хищническим использованием природных ресурсов ещё только предстояло задуматься на государственном уровне, то проблема крепостничества уже была решена самым радикальным образом.