Декамерон 2 (СИ)

Упыри клекотали, рычали и брыкались, но не атаковали. Только делали вид, будто вот-вот налетят на Иоланту Ламбезис и её питомца. Пугали, гнали прочь — не более того.

Они напоминали бешеных псов, которых от кровавой расправы удерживала только тугая цепь хозяина, державшегося поодаль. Чернокнижница не боялась нежить: она достаточно могущественна, чтобы стереть их в порошок разом. К тому же, за Ио тоже присматривал один из Богов Пантеона. Это точно. Понять бы ещё, какой…

Создания Прародителя выглядели омерзительно. Полусгнившие, несущие в себе проклятый черный нектар. Животные, не знающие ничего, кроме неутолимого голода. И всё же, подозревала настоятельница, они были тесно связаны с её братиком.

И ведь всё могло быть иначе. Если бы только идеи архонта и Прародителя не были так созвучны. Полчища мертвецов легко бы очистили Западный Аштум от Равновесного Мира. И дельмеи бы без особого труда вернули себе жизненное пространство там. Ни один язычник из-за Экватора не пал бы здесь. А так — счёт постоянно обновлялся.

Иоланта — чисто забавы ради — решила воззвать к сводному братцу:

— Актей. Актей! Ты слышишь меня?

Казалось бы, её попытка безнадёжна. Однако произошло невообразимое. Полчище людоедов замерло разом, как по команде. Сотни глаз уставились на чернокнижницу.

Ещё как слышал. И даже внимательно слушал.

— У тебя никогда не хватало смелости поднять руку на родную кровь, — продолжала Иоланта. — Твой отец лежал при смерти. Но ты и не думал его добить. Подослал меня. Меня не жалко, всё равно титул архонта завещан тебе. И когда возникла вероятность, что Прародитель может выбрать твою дражайшую сестричку, натравил на неё инквизиторов.

Происходившее всё больше напоминало сюр. Сначала загоготал один людоед. Затем ещё несколько. Вскоре же вся орда начала потешаться над настоятельницей. Но та была неумолима, с каждым словом всё больше повышая голос:

— Что насчёт меня, Актей? Ведь я тебе не родная. Я ведь знаю, ты тоже хочешь убить меня. Так почему не придёшь сам? А? Почему? Почему ты подсылаешь вместо этого ораву смердящих тварей? Ну же! Я здесь! Приди, убей меня!

Голос её под конец задрожал: не от страха, нет. Ей просто было обидно, что так всё обернулось. И виной тому — архонт. А ведь они могли быть семьёй. Они вдвоём.

Ответа, увы, не последовало. Гули смолкли, но и нападать всё также не собирались.

— Ясно, — тихо подытожила Иоланта. — Ты приберёг для меня другую смерть. Ну конечно. Закончить всё быстро — это не про тебя. Кишка тонка всё делать самому, вдруг руки испачкаешь…

С этими словами чернокнижница оседлала тритона. Дивора взревел надрывно. Гули стали пятиться назад. Фантом припал к земле и резко прыгнул на ближайшее здание, стал карабкаться наверх.

Какой-то упырь отвёл глаза и сипло пробубнил себе неосознанно под нос:

— Дура…

Больше здесь оставаться смысла не имело. Магистры Культа дожидались Иоланту на собрании. После того, что приключилось сегодня, они должны были выработать стратегию, которая бы привела их к победе вопреки мору…

Глава 27-2. Человечность

День пятый, поздний вечер

В районе Медресе небо уже заволокло сизым заслоном угрюмых туч. Хотя о приближении бури и речи не шло. По крайней мере, пока. Грозы не шумели. Общий потолок не чернел. Упырей здесь осталось ничтожно мало: заражённые постоянно мигрировали, стараясь держаться поближе к уцелевшим горожанам.

День ото дня сезон дождей лишь набирал обороты. Неровен час, муссоны, что приносили за собой тучи, ниспошлют на Саргузы разрушительный циклон, который уже отмечался неоднократно в городских летописях. Седьмая Луна прямо влияла на климат. И Боги вместе с Киафами чувствовали это лучше, чем кто-либо.

Мир, каким его знали гармонисты, был должен буквально уйти у них из-под ног. В прямом и переносном смыслах.

Актей спокойно обхаживал свои новые владения. Город в этих местах действительно стал совершенно мёртвым. Так даже лучше: шутка ли, архонт любил тишину. Впрочем, не всё так просто. Достаточно ему было смежить веки, он погружался в Аид, где отпечатались многие сотни смертей, имевших место, куда бы ни пошёл.

Заболевшие помирали в своих постелях. Первые гули выходили на охоту.

Сами люди без зазрения совести резали друг друга направо и налево. Просто жители Саргуз. Охранители — протестующих. Маги с инквизиторами собачились, естественно. Казалось, местным только нужен был повод устроить бесчинства.

Таким оказалась Чёрная Смерть. И в первую очередь — именно она.

Уже потом недобитых горожан раскатывали новоявленные волны заражённых. Время шло, и впредь Город в целом стали населять разве что призраки. Призраки, прикованные к месту, где кончилась их жизнь. Смерть им суждено было переживать раз за разом. Раз за разом.

Ничего особенного. Просто издержки стыка эпох.

И всё же, Ламбезис не мог не слышать их крики, вопли о помощи. Не так давно он даже пугался симфонии чужих кошмаров. Однако теперь — привык. Для него людские стенания стали всё равно, что фоновой музыкой. Едва ли любимой. Это просто данность.