Декоративка

Зен сделал акцент на том, что главным оружием гуи являются их ум и память. Эти пернатые чудовища отлично различают людей, запоминают их, особенно, если слышат голоса, и, если предоставляется возможность, истребляют, потому как люди для них — мясо, порой очень громкое (попробуйте не заорать, когда на вас спикирует такая птичка!). Не всегда гуи гнездятся высоко, но всегда в труднодоступном месте. Птички эти моногамны, и создавая пару, трепетно относятся к партнеру. Если партнер умирает, то гуи вполне может броситься на грешную землю и разбиться.

Когда я спросила, как же люди умудрились приручить гуи, Зен рассказал, что птенца, который вылупился в родном гнезде и видел папу-маму, приручить невозможно. Но если украсть яйцо, и птенец вылупится уже в доме человека, и этот человек будет кормить его, говорить с ним, учить, то станет для него и мамой, и папой, и партнером — всем.

Я пошутила, спросив, во всех ли смыслах птица будет воспринимать человека как партнера, и как они будут заводить «птенцов», на что Зен невозмутимо ответил, что люди много раз пытались наладить разведение прирученных гуи, но каждый раз эти попытки заканчивались неудачей. Либо гуи категорически отказывался иметь дела с пернатыми особями противоположного пола, либо, наоборот, так удачно имели дела, что «забывали» всю сложную дрессуру и вместе с выбранной парой улетали от хозяина и жили долго-счастливо, как дикие сородичи.

Я долго расспрашивала Зена о нюансах поведения гуи и их дрессуры. Желтоглазый охотно посвящал меня во всех тонкости; ему самому было приятно говорить о любимом деле.

Я не стала спрашивать, хочет ли Зен стать всадником — я была уверена, что хочет, зато хотела узнать, как он, обычный охотник, знал о тонкостях дрессуры и ловли гуи. Но вопросы так и теснились в голове, и, перескакивая с одного интересующего меня момента на другой, я так и не спросила об этом.

Мэнчи объяснил, что у всадников всегда есть нужда в новых птенцах, потому что довольно значимая часть гуи после «полового созревания» бросает своего человека-хозяина и улетает на волю, а другая часть, тоже довольно большая, начинает беситься от нереализованного инстинкта размножения — гуи становятся агрессивными, норовят цапнуть хозяина, а то и сожрать его… К тому же они помнят все, и не прощают жестокого обращения. Один раз обидишь пернатого — будь уверен, потом прилетит ответка.

Я спросила, почему бы, в таком случае, не оставить этих умных птиц в покое, на что Зен ответил, что люди вряд ли откажутся от возможности подчинять такого хищника, и добавил, что та часть прирученных гуи, которые остаются «нормальными», очень помогают в отлове диких гуи, которых иногда становится непозволительно много на одной территории, и являются главной силой при нападениях. Чуть кто чужой и вооруженный сунул нос за границу — спускают гуи, и птицы быстренько «очищают» территорию. Еще, конечно, отцы считают крайне важным сохранять свое «высокое» в прямом смысле положение и перемещаться по империи исключительно на гуи, чтобы имперцы не забывали, кто главный.

Но больше всего меня интересовало, как будет проходить, собственно, «охота». Или «ловля», как выражаются местные… хотя честнее было бы назвать это воровством, ведь сама суть этого дела в том, что у гуи из гнезд крадут яйца. Зен не утаил от меня, что это ловля считается очень опасным делом, и что только очень смелые или очень жадные люди решаются подойти близко к гнезду гуи.

Одно такое гнездо Зен как раз недавно обнаружил, и выяснил, что самочка гуи высиживает яйца, и уже довольно долго, так что раздобыть их нужно как можно скорее, иначе птенчики вылупятся и все дело пойдет насмарку. Самка не покинет яйца без уважительной причины, поэтому ее нужно выманить — сымитировать угрозу. Тогда она оставит яйца и полетит разбираться с незваным гостем… Убивать «ультразвуком» или звать папашу она не станет: от мощной звуковой волны скорлупа яиц может треснуть, и птенчики, скорее всего, погибнут.

Зен как раз и подготовил для меня роль «угрозы». Грубо говоря, я должна буду стоять в определенном месте и вопить, чтобы гуи-мама полетела со мной разбираться — они реагируют на громкие звуки. Зен в это время займется собственно кражей. Услышав приближение гуи, я должна буду спрятаться в заранее приготовленное укрытие и надеяться на то, что птица меня не найдет и улетит в гнездо. Когда станет безопасно, Зен вернется за мной. При самом благополучном исходе мы добудем яйца, продадим их всаднику, получим золото, разделим. Об остальных исходах думать не хотелось…

Это был простой план: либо все идет, как надо, либо мы умираем вместе или по отдельности. Зен не лукавил и предупредил, что мы очень рискуем.

— Ладно я — тебе меня не жалко, разорвут ли, сожрут ли… Но сам ты разве не боишься? — спросила я, как только мы в десятый раз все обговорили.