Декстер во тьме

— Это когда было?

На этот раз женщина и вправду улыбнулась, так, слегка, уголком рта:

— Около двух тысяч лет назад. Вы немного припозднились с этим, Шерлок.

— Есть еще, чем вы, по-вашему, могли бы помочь? — спросила Дебора.

Женщина повела головой:

— Помочь в чем? Может, живет где-то на молочной ферме какой-нибудь псих-неудачник, начитавшийся Алистера Кроули. Откуда мне знать?

Дебора глянула на нее пристально, словно решая про себя, достаточно ли женщина дерзка, чтобы ее арестовать, потом, очевидно, решила, что не стоит.

— Спасибо, что уделили нам время, — сказала она и бросила на прилавок свою визитку. — Позвоните, пожалуйста, если что-то подходящее вспомните.

— Ну да, а как же, — произнесла женщина, даже не взглянув на карточку.

Дебора еще немного посверлила ее взглядом, потом направилась к выходу. Женщина перевела взгляд на меня, и я, улыбнувшись, произнес:

— А я и в самом деле люблю овощи. — Потом, сложив ладони в жесте миролюбия, слегка поклонился женщине и последовал за сестрой.

— Мысль была идиотская! — бросила на ходу Дебора, когда мы быстрым шагом возвращались к машине.

— Я так бы не сказал. — И это было почти правдой: не сказал бы. Конечно же, мысль и впрямь была идиотской, только произнести это означало напроситься на хороший тычок локтем. — На худой конец, избавились от нескольких версий.

— Точно, — кисло кивнула она. — Нам известно, что, по-видимому, это не кучка голых фруктов, разве что те сотворили это две тысячи лет назад.

Толк в ее словах был, только я считал своим предназначением в жизни помогать всем вокруг поддерживать положительный настрой.

— И все же это подвижка, — сказал я. — Проверим это местечко на Восьмой улице? Я буду тебе переводить.

Дебс, хотя и родилась в Майами, сумасбродно настаивала на изучении французского в школе и едва могла заказать себе обед по-испански.

— Пустая трата времени, — дернула она головой. — Велю Эйнджелу порасспрашивать, только ничего это не даст.

И она оказалась права. Ближе к вечеру Эйнджел вернулся с прелестной свечкой, на которой была нанесена по-испански молитва святому Иуде, зато во всем остальном его поход на Восьмую улицу был пустой тратой времени, как Дебс и предрекала.

Мы остались ни с чем, не считая двух трупов без голов, и с очень дурным настроением. Этому вот-вот предстояло измениться.

Глава 10

Следующий день прошел без событий, и мы ничуть не приблизились даже к намеку на расследование двух убийств в университете. Жизнь же такая кривобокая и несуразная штука, что вину за отсутствие у нас продвижения Дебора возложила на меня. Она по-прежнему была убеждена, что я обладаю особыми магическими способностями и пользуюсь ими, чтобы проникать прямо в темное средоточие убийств, и что я придерживаю от нее важнейшие сведения во имя мелких личных причин.

Очень лестно, только полностью неверно. Понимал я лишь одно: нечто с этим делом связанное сильно перепугало Темного Пассажира, — и мне не хотелось, чтобы такое опять случилось. Я решил держаться от дела подальше, работы по крови в нем почти не было, так что устроить это было бы легко в логичном и хорошо организованном социуме.

Да вот беда: мы в таковом не живем. В нашем социуме правит случайная прихоть, и населен он людьми, смеющимися над логикой. В данный момент возглавляла их моя сестрица.

На следующее утро, попозже, она нагрянула в мою уютную норку-каморку и вытащила оттуда на ланч со своим бойфрендом Кайлом Чацки. Особых возражений против Чацки у меня не было, если не считать его постоянной уверенности, что во всем ему известна конечная истина. В остальном же он был просто приятным и любезным, каким может быть холодный убийца, и с моей стороны было бы лицемерием на таком основании отвергать его как личность. А раз уж, похоже, он делал мою сестру счастливой, я не возражал и по всем другим основаниям.

Итак, я отправился на ланч, ведь, во-первых, Дебора — моя сестра, а во-вторых, мощный механизм, каковым является мое тело, нуждается в постоянной заправке топливом.

Топливо, какого он жаждет чаще всего, — это сэндвич «медианоче», обычно с поджаренными бананами, и молочный коктейль «батидо де мамей». Не знаю, отчего эта простая, душевная еда выбивает прямо-таки сверхъестественный аккорд на струнах моего существа, но с ней не может сравниться ничто. Правильно приготовленная, она едва не доводит меня до экстаза. И нигде ее не готовят столь правильно, как в расположенном неподалеку от Управления полиции ресторанчике «Релампаго», где Морганы питались с незапамятных времен. Было до того славно, что даже вечная сварливость Деборы не могла ничего испортить.

— Черт побери! — обратилась она ко мне, набив сэндвичем рот.

Ничего нового в ее фразе, конечно, не было, только произнесла она ее с таким пылом, что я весь оказался забрызган хлебными крошками. Глотнув великолепного коктейля «батидо де мамей», я стал ждать, когда она разовьет свой тезис, но вместо этого Дебора попросту повторила:

— Черт побери!

— Опять ты скрываешь свои чувства, — сказал я. — Но я твой брат и могу понять: тебя что-то тревожит.