Декстер во тьме

Обращенные на меня глаза Карла были яркими и пустыми, но за ними я почти мог видеть громадную темную тень, и что-то внутри меня дернулось и попыталось улизнуть от того большого и лютого существа, живущего за решеткой. Сам по себе узник не был особенно велик или лют на вид… Он был даже любезен на свой особый лад, белокурые волосы аккуратно подстрижены, черты лица самые заурядные… только было в нем нечто, от чего мне сделалось очень не по себе.

— Карла вчера привезли, — сообщил Гарри. — Он убил одиннадцать человек.

— Ой, ну что вы, — застеснялся скромный Карл, — более или менее.

За стенами тюрьмы бабахнул гром, полил дождь. Я смотрел на Карла с подлинным интересом: теперь я понимал, что выбило из колеи моего Темного Пассажира. Мы только-только начинали, а тут сидел некто, успевший уже обернуться туда и обратно одиннадцать раз, более или менее. Впервые я понял, что могли бы почувствовать мои однокашники, сойдясь на поле лицом к лицу с каким-нибудь защитником НФЛ.

— Карлу в радость убивать людей, — буднично сообщил Гарри. — Ведь так, Карл?

— Я всегда при деле, — радостно кивнул Карл.

— Пока мы тебя не сцапали, — рубанул Гарри.

— Что поделать, да, и это тоже, конечно. Тем не менее… — Карл пожал плечами и весьма фальшиво улыбнулся Гарри, — пока все длилось, было весело.

— Ты стал беспечен, — сказал Гарри.

— Да, — склонил голову Карл. — Откуда мне было знать, что полиция будет столь обстоятельна?

— Как вы это делаете? — выпалил я.

— Не так уж и тяжело, — вздохнул Карл.

— Нет, я хотел спросить… мм… типа как?

Карл пытливо глянул на меня, и я почти расслышал, как из тени за его глазами доносится урчание. На мгновение наши взгляды сошлись, и мир наполнился черным звуком двух хищников, встретившихся над одной маленькой беспомощной дичью.

— Нуте-с, нуте-с, — наконец произнес Карл. — Возможно ли такое? — Он обернулся к Гарри, как раз когда я стал корчиться. — Сержант, могу ли я считать себя наглядным уроком, а? Пугаете своего мальца, загоняя на прямую и узкую тропу благочестия?

Гарри выдержал его взгляд, ничего не выражая и ничего не говоря.

— Ну так, боюсь, мне придется поведать вам, бедняжка Гарри, что сойти с этой особой тропы нельзя. Если ты ступил на нее, то останешься на ней на всю жизнь, а возможно, и дольше, и никто ничего не сможет с этим поделать: ни вы, ни я, ни это милое дитя.

— Есть одна вещь, — сказал Гарри.

— В самом деле, — произнес Карл, и уже казалось, что черное облако медленно поднимается вокруг него, срастается с его зубастой улыбкой, расправляет крылья, нацеливаясь на Гарри, нацеливаясь на меня. — И что же это такое может быть, не соблаговолите сказать?

— Не попадаться, — отчеканил Гарри.

На миг черное облако словно застыло, потом ушло в себя и исчезло.

— Боже мой! — воскликнул Карл. — Какая жалость, что я не умею смеяться! — Он медленно повел головой из стороны в сторону. — Вы ведь серьезно, да? Боже мой! Сержант Гарри, вы чудесный отец! — И он так широко улыбнулся, что мы почти поверили в искренность этой улыбки.

Гарри обратил свой льдисто-голубой взгляд на меня:

— Он попался, потому что не знал, что творит. И теперь он сядет на электрический стул. Потому что не знал, как действует полиция. Потому что, — продолжил Гарри, не повышая голоса и не мигая, — его не обучили.

Я посмотрел на Карла, следившего за нами сквозь прутья решетки своими чересчур яркими мертвенно пустыми глазами. Пойман. Перевел взгляд на Гарри и произнес:

— Я понял.

И это была правда.

Таков был конец моего подросткового бунта.

И теперь, много лет спустя — чудесных лет, наполненных нарезанием, кромсанием и непопаданием в ловушку, — я действительно понял, на какую замечательную авантюру пошел Гарри, познакомив меня с Карлом. Мне и надеяться нечего сравняться с его эффективностью, ведь, в конце концов, в своих делах Гарри руководствовался чувствами, а у меня их никогда не было, однако я сумею последовать его примеру и заставлю Коди с Астор ходить по струнке. Я буду играть, как и Гарри когда-то.

Они пойдут следом или останутся.

Глава 16

Они пошли следом.

В музее толпились группы любознательных граждан, ищущих знаний… или, что было заметно, туалет. Возраст большинства из них колебался от двух до десяти лет, и, похоже, на каждых семерых детишек приходился примерно один взрослый. Все двигались, как большая разноцветная стая попугаев, порхая с каркающим гомоном туда-сюда среди экспонатов, который, даром что произносился по крайней мере на трех разных языках, звучал одинаково на всех. Международный язык детей.

Похоже, Коди с Астор толпа слегка напугала, и они держались поближе ко мне. То был приятный контраст духу «не знаем никакого Декстера», который, похоже, владел ими в остальное время надуманного ими приключения, и я попробовал воспользоваться этим, сразу же направив их к экспозиции с пираньями.

— Какими они видятся вам? — спрашиваю я их.

— Очень гадкие, — тихо выдыхает Коди, не отрывая немигающих глаз от множества зубов выставленной рыбы.

— Это пираньи, — говорит Астор. — Они могут съесть целую корову.