Декстер во тьме

— Если бы вы плавали и вдруг увидели пираний, что бы сделали?

— Убили бы их, — говорит Коди.

— Их слишком много, — возражает Астор. — Надо бежать от них прочь и не подходить к ним близко.

— Итак, всякий раз, увидев этих злющих рыб, вы либо стараетесь их убить, либо убежать от них, — говорю я, и они оба кивают. — Будь рыбы и впрямь разумны, как люди, что бы они сделали?

— Маскировались бы, — хихикает Астор.

— Верно, — соглашаюсь я, и даже Коди улыбается. — А что бы вы посоветовали для маскировки? Парик с бородкой?

— Декс-тер! — хмыкает Астор, — Они же рыбы. Рыбы не носят бородок.

— А-а-а… Значит, им все равно хотелось бы выглядеть рыбами?

— А то! — бросает она, словно я чересчур глуп, чтобы понимать умные слова.

— А какими рыбами? — спрашиваю я. — Большущими? Типа акул?

— Нормальными, — роняет Коди.

Сестра смотрит на него, а потом добавляет:

— Любыми, каких полным-полно в этом месте. Такими, какие не отпугнут тех, кого им нужно съесть.

— Угу, — одобрительно киваю я.

Какое-то время оба ребенка молча смотрят на рыб. Первым догадался Коди. Он насупился и глянул на меня. Я ободряюще улыбнулся. Он прошептал что-то Астор, и та поразилась. Открыла рот, чтобы сказать что-то, да так и замерла. Только и вылетело:

— Ой!

— Да, — говорю я. — Ой!

Она посмотрела на Коди, который снова оторвал взгляд от пираньи. Опять: вслух они не произнесли ничего, но то был полновесный разговор. Я дал ему идти своим ходом, пока дети не уставились на меня.

— Чему мы можем научиться у пираний? — спрашиваю я.

— Не выглядеть свирепыми, — отвечает Коди.

— Выглядеть типа как-то нормально, — неохотно соглашается Астор. — Только, Декстер, рыбы не люди.

— В самую точку. Потому как люди выживают, распознавая то, что опасно на вид. А рыбы попадаются. Нам этого не нужно. — (Дети со всей серьезностью посмотрели на меня, потом снова на рыб.) — Итак, что еще мы узнали сегодня? — спрашиваю я спустя некоторое время.

— Не попадайся, — говорит Астор.

Я перевел дыхание. По крайней мере, начало положено, хотя предстоит еще много работы.

— Пойдемте. Давайте на другие экспонаты посмотрим.

Если честно, я не очень-то с этим музеем знаком, возможно, потому, что до недавних пор у меня не было детишек, которых надо туда затаскивать. Так что я определенно импровизировал, выискивая то, что могло бы направить их мысли на постижение правильных вещей. Признаю: пираньи были случайной удачей, они просто попались на глаза, а мой гигантский мозг подбросил правильный урок. Найти следующий образчик счастливого совпадения было не так легко. Полчаса пришлось беспощадно проталкиваться сквозь толпу оголтелых детишек и их озлобленных родителей, прежде чем мы добрались до экспозиции со львами.

И опять: свирепая внешность и грозная слава оказались для Коди с Астор неотразимыми. Они так и застыли у экспоната. Конечно, то были чучела львов, зовется это, по-моему, диорамой, однако внимание детей они привлекли. Лев-самец горделиво возвышался над тушей газели, широко разинув пасть с блестящими клыками. Рядом стояли две львицы и детеныш. Экспонат сопровождало двухстраничное пояснение, и где-то на середине второй страницы я нашел то, что мне требовалось.

— А теперь, — начал я, — разве мы не рады, что мы не львы?

— Нет, — роняет Коди.

— Тут говорится, — я киваю на пояснение, — что, когда лев-самец завладевает львиной семьей…

— Декстер, она называется прайдом, — уточняет Астор. — Это было в «Короле Льве».

— Ладно. Так вот, когда новый папа-лев берет власть в прайде, то убивает всех детенышей.

— Ужас какой! — восклицает Астор.

Я улыбаюсь, чтобы показать ей свои острые зубы.

— Нет, это совершенно естественно, — возражаю я. — Чтобы защитить собственных и увериться, что именно его львята будут верховодить. Многие хищники так делают.

— Нам-то до этого какое дело? — спрашивает Астор. — Ты же не собираешься нас убить, когда женишься на маме, а?

— Конечно нет, — отвечаю я. — Теперь вы мои детеныши.

— И что это значит? — говорит она.

Я открыл рот, желая объяснить ей, как почувствовал, что из меня разом вышел весь воздух. Челюсть отвисла, рот открыт, только говорить я не мог, потому что разум баламутила мысль до того надуманная, что я даже не удосужился отрицать ее. «Многие хищники так делают, — услышал я свои слова. — Чтобы защитить собственных».

Что бы ни делало меня хищником, оно обитало в Темном Пассажире. А теперь нечто спугнуло Пассажира. Возможно ли, что это…

Это — что? Новый папа-Пассажир грозил моему Пассажиру? За свою жизнь я встречал много людей, у которых за плечами виднелась тень, очень похожая на моего темного гостя, но никогда ничего не происходило, если не считать взаимного узнавания и неслышного рычания. Да о таком и думать-то было слишком глупо. У Пассажиров пап не бывает.

Или бывают?

— Декстер, — подала голос Астор, — ты нас пугаешь.