Декстер во тьме

Я пытался утешиться мыслью, что, по крайней мере, теперь у меня есть хорошие вопросы, но особого облегчения не почувствовал, а поток мыслей перебила открывшаяся дверь, в которую легким ветерком проник достопочтенный Джиллс, сияя и бормоча:

— Так-так-так…

Преподобному было около пятидесяти, ухожен, откормлен, так что я предположил, что бизнес десятины у него налажен. Он подошел прямо к нам, обнял Риту, чмокнул ее в щеку, потом повернулся ко мне и от души, крепко пожал руку.

— Так… — произнес он, осторожно улыбаясь мне. — Вы, значит, Декстер.

— Полагаю, что да. Ничего не могу с этим поделать.

Священник кивнул, будто я сказал нечто осмысленное.

— Усаживайтесь, пожалуйста, отдыхайте, — предложил он и, обойдя письменный стол, уселся за ним во вращающееся кресло.

Я поймал его на слове и удобно устроился в красном кожаном кресле напротив стола, зато Рита нервно присела на краешек такого же кресла.

— Рита… — начал пастор и вновь улыбнулся. — Так-так… Вы готовы попробовать еще раз, так?

— Да, я… просто, так… то есть я намерена… — промямлила Рита и густо покраснела. — Я хочу сказать, да. — Она взглянула на меня с сияющей улыбкой и повторила: — Да, я готова.

— Благое дело, благое, — произнес пастор и с выражением проникновенной заботы посмотрел на меня. — И вы, Декстер. Не скрою, мне хотелось бы немного узнать о вас.

— Что ж, начну с того, что я подозреваюсь в убийстве, — скромно отрекомендовался я.

— Декстер! — вспыхнула Рита и — невозможное возможно! — покраснела еще больше.

— Полиция считает, что вы кого-то убили? — спросил преподобный Джиллс.

— О-о, не вся она так считает, — уточнил я. — Только моя сестра.

— Декстер — криминалист, — пояснила Рита. — Его сестра — детектив. Он просто… он лишь шутит насчет остального.

— Чувство юмора много помогает в любых отношениях. — Пастор помолчал, принял очень задумчивый и еще более искренний вид, затем спросил: — Как вы относитесь к детям Риты?

— О, Коди с Астор обожают Декстера! — воскликнула Рита; было заметно, что ее очень радует, что мы больше не обсуждаем статус разыскиваемого преступника.

— Но как Декстер относится к ним? — мягко настаивал пастор.

— Они мне нравятся, — ответил я.

— Хорошо, — снова кивнул преподобный Джиллс. — Очень хорошо. Порой дети могут быть бременем. В особенности когда они не твои.

— Коди с Астор весьма умелы в том, чтобы быть бременем, — заметил я. — Только я, сказать по правде, не против.

— Им нужно наставление в жизни, — сказал пастор, — после того, через что им пришлось пройти.

— А-а, об этом я позабочусь, — заверил его я, хотя мысленно счел за лучшее не вдаваться в детали, а потому просто добавил: — Они и сами жаждут, чтобы их наставили.

— Очень хорошо, — оценил пастор. — Значит, мы увидим этих детишек в воскресной школе, верно?

Слова священника показались мне неприкрытой попыткой шантажа с целью, чтобы мы обеспечили будущих рекрутов для пополнения его корзины пожертвований, однако Рита истово закивала, и я последовал ее примеру. Кроме того, я был вполне уверен: кто бы и что бы ни говорил, а Коди с Астор непременно отыщут себе душевный комфорт где-нибудь в другом месте.

— Теперь вы двое… — произнес пастор, откидываясь на спинку кресла и потирая руки. — Отношениям в сегодняшнем мире необходима прочная основа веры, — сказал он и выжидательно глянул на меня. — Декстер? Как с этим?

Ну вот, добрались. Поверьте мне на слово: рано или поздно любой пастор найдет способ так все закрутить, что все фишки выпадут на его поле. Не знаю, насколько большой грех лгать пастору, но мне и впрямь хотелось покончить с этим допросом быстро и безболезненно, а могло ли такое случиться, если бы я поведал правду? Положим, я бы так и сделал, ляпнул бы что-нибудь вроде: «Да, во мне пропасть веры, преподобный… в человеческую алчность и глупость, в сладость острой стали в лунную ночь. Есть у меня вера в невидимую тьму, холодный смешок от теней внутри, в абсолютную остроту кинжала. О да, у меня есть вера, преподобный, а превыше веры… у меня есть уверенность, потому что я видел мрачный итог и знаю, что он реален. Тем я и живу».

Только на самом деле вряд ли такое рассчитано на то, чтобы внести покой в душу этого человека, а уж у меня точно не было нужды тревожиться, что я попаду в ад за вранье священнику. Если ад и в самом деле есть, то мне в нем уже обеспечено место в первом ряду. Так что я просто сказал:

— Вера — это весьма важно.

И такой ответ его, похоже порадовал.

— Великое дело, хорошо. — Он украдкой глянул на часы. — Декстер, у вас есть вопросы по поводу нашей церкви?

Вопрос, наверное, справедливый, но он застал меня врасплох, поскольку мысленно в нашей беседе себе я отводил время, чтобы отвечать на вопросы, а не задавать их. Я был готов к уклончивым ответам по меньшей мере еще на час… Но спрашивать? О чем? Пускают они в дело виноградный сок или вино? Корзина для пожертвований из дерева или из металла? Грех ли танцевать? Я просто не был готов. И все же пастор, похоже, интересовался вполне искренне. И тогда я, вернув преподобному Джиллсу обнадеживающую улыбку, сказал: