Дела семейные

– Мне надо сделать французский traduction[9], – сказал Мурад.

– Я еще не совсем забыл французский, так что могу, если нужно, помочь.

– Merci, Papa[10].

– А ты, Джехангла?

– Арифметика. Только задачи какие-то глупые. Вот смотри: миссис Болакани отправилась на рынок, взяв с собой 100 рупий. Она истратила 22, 5 на яйца, 14 рупий на хлеб, 36, 75 на масло и 7 рупий на лук. Сколько у нее осталось денег?

Йезад поинтересовался, что глупого в этой задаче, и Джехангир сказал, что никто не станет покупать столько масла за один раз. Ясно же, что у миссис Болакани нет таких удобных конвертов, как у мамы.

Джехангир всех рассмешил. Мурад спросил, можно ли включить вентилятор.

Джехангир хмуро взглянул на брата:

– Мама же говорила тебе, что он много электричества потребляет, как его включишь, так счет сразу больше.

– Но мне жарко! Как запомнишь все эти французские глаголы, когда с тебя пот течет?

Йезад разрешил на десять минут включить вентилятор. Сам повернул переключатель на минимальную скорость – другие позиции все равно не работали, и воздух в комнате пришел в движение.

Из соседней комнаты стала доноситься невнятная речь Наримана.

– Как дела, чиф? – спросил он, подходя к дивану.

И почувствовал себя дураком.

– Рокси ненадолго вышла, но мы все здесь.

Нариман все силился что-то сказать, и Йезад позвал на помощь мальчиков.

– Дедушка пытается что-то сказать. Может быть, вы поймете?

Все трое выстроились у дивана в ожидании.

– Может, ему пи-пи нужно? – предположил Йезад.

– Нет, – уверенно возразил Джехангир, – когда ему нужно пи-пи, он говорит «утка». Можно разобрать. Ка-ка ему, наверное, нужно.

У Йезада сердце заныло.

– Уверен?

Наклоняясь к Нариману, он мягко спросил:

– Что? Номер два?

В ответном стоне слышалась нотка облегчения – его поняли.

– Я сбегаю за тетей Вили? – вызвался Мурад.

Отец вздохнул:

– Не надо. Она нам не нужна.

Дети были поражены ответом. Они твердо помнили абсолютный запрет касаться этих посудин, помнили многочисленные ссоры родителей по этому поводу. Но отцовский ответ восприняли одобрительно…

– Я только не знаю, как это делать, – сказал Джехангир, – это труднее, чем утка.

Мурад кивнул: он тоже не знает.

– Как-нибудь справимся, – решил Йезад. – Не может тут быть особых трудностей…

Он поднял простыню и сдвинул ее к ногам, чтоб не испачкалась. Сразу усилился старческий запах, всегда исходящий от Наримана. «И это при всех стараниях Роксаны содержать его в чистоте, при постоянных обтираниях губкой и посыпаниях тальком», – подумал Йезад.

– О’кей, Джехангла, мы с Мурадом приподнимаем дедушку, а ты подкладываешь судно. Готов?

– Подожди, я вспомнил, мама всегда клеенку подстилает!

Аккуратно сложенная клеенка лежала под матрасом в изножье дивана. Джехангир развернул ее.

– Готово? – спросил отец. – Давайте!

Джехангир быстро подостлал клеенку и подсунул судно.

– Отлично. – Йезад с Мурадом опустили Наримана на судно. – Нормально, чиф?

Нариман испустил вздох облегчения, и они отошли в сторонку.

Как же Роксана справляется с этим в одиночку, недоумевал Йезад, поднять, подстелить клеенку, подсунуть судно – и так каждый день? А он? Вместо того чтобы хоть похвалить ее, только и знает что злиться и жаловаться на запах! Она так нуждалась в его помощи, а он разглагольствовал, изнывая от жалости к себе. По утрам, по вечерам, чуть не каждую ночь он изводил ее своим недовольством, она же терпеливо сносила.

Стыд так жег его, что он почти не замечал запаха, и его привередливый нос не протестовал.

Джехангир осторожно взял отца за руку:

– Папа, а ты скоро найдешь работу?

– Бог велик, если будет на то Его воля, значит, найду.

Дети оторопели. Они еще не привыкли к новой фразеологии отца. И что сказать, не знали. Тишина нарушалась только кряхтением и вздохами Наримана.

– Вот что, – сказал Йезад, – завтра же праздник. Почему бы вам обоим утром не пойти со мной в храм огня? Можете помолиться Богу. Попросить его, чтоб помог нам.

Они смущенно кивнули. Такие вещи тетя Куми говорила, но от отца они никогда не слышали ничего подобного.

– Кажется, дедушка закончил свои дела, – сказал Мурад.

– Д-д-да…

Они немного приподняли Наримана, Джехангир вытащил судно, быстро накрыл его крышкой, достал из-под дивана корзинку с лоскутками, выкроенными из старого белья, и объяснил:

– Дедушке попку вытереть. Мама говорит, туалетная бумага дорого стоит…

Йезад побелел, но взял корзинку. В эту минуту открылась входная дверь и в дом вошла Роксана.

– Ох, папа, нет! – вскрикнула она, уже в коридоре чуя запах. – Неужели ты перепачкал постель?

Она влетела в большую комнату, увидела их у дивана, а Йезада с тряпочками в руках и все поняла.

– Спасибо, спасибо, – шепнула она, отбирая у Йезада корзинку, – я сама все сделаю.

– Ты Мураду и Джехангиру спасибо скажи, без них я бы ничего не смог.

Роксана улыбнулась, стараясь не расплакаться.

– Не знаю, как ты управляешься в одиночку, – сказал Йезад.

– Это не трудно. Со временем привыкаешь.

«Не со временем, – думал он, – а с любовью и преданностью. Есть, наверное, истина в пословице о любви, которая способна сдвинуть горы. Вот она и помогает Роксане поднимать отца».