Дела семейные

Веселый тон свидетельствовал о ее готовности подыгрывать мужу. Роксана полагала, что он получает дополнительные комиссионные, а то, что потихоньку кладет деньги в конверты, — это его способ дать ей понять, что больше они не будут ссориться.

Через несколько недель после первого выигрыша Вили подстерегла его после работы.

— Хорошие новости, Йезад-джи.

Он потянулся за бумажником, но она задержала его руку.

— Как вы возбуждаетесь, дорогой. Хоть сон дайте рассказать вам, прежде чем доставать деньги.

«Опять нижнее белье, — подумал он, нащупывая банкноты, тщательно упрятанные в отделение для монет. Остатки выигрыша. Пересчитал — маловато для приличной ставки, а жаль. Эх, была бы сейчас возможность раздобыть наличность».

— На самом деле, лучше я оставлю тебе денег и пойду.

— Десять секунд, Йезад-джи, сон короткий и приятный.

Он замялся, и Вили добавила:

— Вас видела во сне.

— Ну да?

— Самый простой из всех моих снов. Другой бы забыл при пробуждении. Мы с вами были у меня на кухне и ели шоколад.

— И все?

— Я же сказала — короткий и приятный. — Она хихикнула. — А вообще-то длинный и приятный, потому что это была большая плитка «Кэдбери», и ели мы ее вместе. Я откушу, потом вы откусите. Шоколад липкий, слюна сладкая…

— Ты наверняка уже знаешь число, ты же специалист, зачем тебе я?

— Во сне я нуждалась в вас, — кокетливо сказала Вили. — Шоколад-то вы принесли.

— Я?

— Да, и сами развернули плитку, показали мне, какая большая, и пересчитали квадратики, прежде чем мне отдать.

— И?..

— Восемнадцать квадратиков, — обольстительно шепнула Вили. — Восемнадцать, мой милый, и есть наше число.

Они пожали руки, желая друг другу удачи, и Йезад поспешил домой.

Рассеянность Йезада в тот вечер напугала Роксану, которой показалось, что муж снова впадает в депрессию. Подумать только, в последнее время у них все было так хорошо. Что могло вызвать в нем эту перемену?

Она собиралась рассказать ему, что Мурад каждый день возвращается домой с опозданием и что с сыном надо бы поговорить. Однако теперь она решила отложить этот разговор.

Мальчики смирно сидели за своим столом, стараясь показать отцу, как они делают уроки, пока он пьет свой чай. Когда чай был допит, Джехангир с важным видом объявил, что ему поручили написать эссе на тему «Почему я считаю Индию великой страной».

— Поможешь мне, папа? — спросил он, желая доставить удовольствие отцу.

— Помогу, когда учительница попросит написать, почему Индия безнадежная страна.

Ответ Йезада мгновенно заставил Роксану забыть о своем решении.

— Зачем говорить ребенку такие жестокие вещи?!

— Истина бывает подчас жестокой. А с выдумками можешь помочь ему ты. Или профессор Вакиль изобретет нужные факты.

— С удовольствием, — ответил Нариман.

Джехангир посмотрел на мать, ожидая ее позволения.

Она кивнула, и Джехангир уселся за обеденный стол.

— Я готов, дедушка.

Сидя в угловом кресле, Йезад наблюдал эту сцену: сосредоточенное выражение на личике сына, радость на измученном лице Наримана. Во что же превратилась его жизнь, если он не в состоянии сесть рядом с сыном и помочь ему написать школьное сочинение?

В раздражении он сорвался с кресла, наткнувшись на чайный столик, и прошел в маленькую комнату. Выставив оттуда Мурада, он попытался закрыть на засов дверь. Но разбухшая дверь, которую никогда не закрывали, не поддавалась, пришлось приложить силу.

Защелкнувшийся засов насторожил Роксану. Выждав минуту, она приложила к двери ухо.

Тихо. Даже шагов не слышно. Йезад так нервничает весь вечер! Так странно ведет себя.

— Йезад? — тихонько постучалась она.

Он не ответил.

— Йезад, с тобой все в порядке?

Роксана в панике заколотила в дверь руками и ногами.

— Отопри, Йезад! Йезад, я прошу тебя!

Дверь распахнулась так неожиданно, что она чуть не упала. Он выставил руку, подхватив жену, но загораживая ей путь в комнату.

— Ты прекратишь свою истерику или мне связать тебя по рукам и ногам?

Он захлопнул дверь. Ошеломленная Роксана уставилась на нее, потом отвернулась и опустилась на стул рядом с Джехангиром, который давно перестал писать.

— Ты пиши, пиши, — слабым голосом сказала она, — папа просто чем-то расстроен.

— Может быть, на работе неприятности? — предположил Нариман.

— Откуда я знаю? Он ничего не рассказывает, ведет себя как чужой, — прошептала Роксана.

Джехангир соскользнул со стула и уткнулся лицом в мамино плечо. Она поцеловала его в голову.

— Он не свяжет тебя, — рыдал Джехангир.

— Ну конечно, нет…

— Просто сказал, потому что сердился, — пробормотал Мурад.

* * *

Йезад лежал на кровати, коря себя и объясняя себе, что у него не было выбора: ему же необходимо запереть дверь? Как иначе? И он же делает все это ради семьи, разве нет? Единственное — он не уверен, что принял правильное решение. Он поднялся на ноги, прошелся по комнате, сжимая и разжимая кулаки, и решительно шагнул к шкафу.