Дела семейные

Он понес конверт обратно в шкаф, но вдруг остановился. Чего ради он все это бережет? Он знал причину: он так и не оставил мысль о подаче нового заявления и надежду добиться положительного ответа.

Йезад сел на кровать, вытряхнул содержимое большого конверта. Посыпались письма, анкеты, фотокопии, вырезки. Он подбирал их и рвал.

В комнату заглянула Роксана.

— Что ты делаешь? — ужаснулась она.

— Избавляюсь от хлама.

В первое мгновение ей хотелось остановить его, спасти бумаги. Но потом она поняла: Йезад прав, их незачем хранить.

Она присела рядом на кровать, поджав ноги, и стала помогать мужу. Рвать документы было приятно. Они подняли глаза, их взгляды встретились над горой обрывков.

Когда не осталось ничего, кроме бумажных лепестков, он привлек ее к себе, обнял и прижал ее голову к своей груди.

На балконе Мурад поделился с Джехангиром интересной мыслью: почему бы папе не пожаловаться правительству Канады на грубость и несправедливость мистера Мазобаши во время собеседования?

— А потому, — мудро ответил Джехангир, — что правительства никогда не помогают простым людям.

— Это ты про Индию говоришь, — не согласился Мурад, — а за границей не так. Скажу-ка я папе.

— Подожди, — остановил его Джехангир, — сейчас не ходи, папа с мамой целуются.

Глава 12

Посыльный из газовой компании под бдительным оком Роксаны вынул из-под плиты пустой баллон. Оставь его без присмотра, он вполне может что-нибудь стащить — ложку положить в карман или бутылочку приправы с полки взять. Она понюхала — воздух припахивал газом от отсоединенного шланга.

Свежий баллон встал на место, газовщик опустился на колени затянуть шланг, зажег горелку для проверки. Вспыхнуло чистое голубое пламя. Он взвалил на плечи пустой баллон, и Роксана проводила его до двери.

Поспешила за деньгами — и остановилась, взглянув на квитанцию: газ опять подорожал. Ей даже пришло в голову сказать газовщику, чтобы забрал баллон. Керосин для старенького примуса обойдется дешевле. Да, но он засорился и качает плохо. А ей в любом случае нужно готовить обед.

Перебирая конверты в поисках помеченного надписью «Газовый баллон», Роксана заметила деньги в конверте «Хлеб и масло». Двадцать рупий? Откуда? Они уже несколько дней обходились без масла.

Под руку попался конверт «Электричество», она нащупала и в нем деньги… Сорок пять рупий. Но она оплатила счет третьего числа!

Роксана рассчиталась с газовщиком и вернулась к шкафу. Проверка всех конвертов показала сто восемьдесят рупий сверх ее расчетов.

Вечером она рассказала об этом Йезаду.

— У меня какая-то путаница в деньгах, — осторожно призналась она, опасаясь, как бы муж не подумал, что она небрежно считает. — Я проверила несколько раз…

— Может быть, это Капур обсчитался в моей зарплате? Да ладно, что волноваться из-за лишних денег? Потратишь на необходимое.

Он внутренне усмехнулся, хоть и был несколько озадачен — он всего сто двадцать клал.

Йезад все время надеялся — и странным образом почти опасался — что Вили увидит очередной вещий сон. Большой будет соблазн. Вили что ни день подстерегала его на их общей площадке третьего этажа, пичкая его «классными наводками», как она их называла. Иногда ему чудился какой-то смысл в ее болтовне, и тогда он ужасался самому себе: как он может видеть логику в числовом бреде несчастной Вили? Он ненавидел себя за слабость, побуждающую его цепляться за ее фантазии.

Но потом он вспоминал ее сон про бюстгальтер — как прикажете понимать, если все это бред? Черт ее знает, может быть, Вили одарена некой врожденной способностью, чем-то близким науке статистической вероятности? Вроде Шакунталы Деви и прочих математических кудесников, которые в уме перемножают двадцатизначные числа быстрее всякого калькулятора. Как ни крути, но наводки Вили, похоже, действуют.

Разрываясь между миром реальности и надеждами, внушаемыми Вили с ее королевством чисел, Йезад решил положиться на судьбу. Если получит повышение в «Бомбейском спорте», то больше никаких «Кубышек». Но Капур что-то замолчал на эту тему. Может, напомнить ему? Или, еще лучше, просто попросить прибавку? В конце концов, он ее заслуживает, учитывая, сколько работы он взял на себя в последнее время — не нужно ждать выборов…

В ожидании эдикта судьбы он время от времени делал маленькие ставки (чтоб контакт поддерживать, говорил он себе), выигрывая и проигрывая по мелочам, но не касаясь заначки, оставшейся от мощного сна размера 36С. Скоро он почувствовал себя экспертом, а тему снов и чисел мог обсуждать, как другие описывают свой день на работе. Теперь ему нравилось волноваться, решая, как ставить, особенно нравилось острое возбуждение перед получением результатов, которое переходило в ликование или раздражение. А от всякой прибавки к заначке он понемножку докладывал в Роксанины конверты.

— Опять ошибка в расчетах, Йездаа, — объявляла она, обнаруживая лишние деньги.