Дела семейные и не только

— Ну что опять они не поделили? — раздается поблизости недовольный голос Невены — старосты Яблоневки. — Здравствуй, леди управляющая.

— Здравствуй, Невена. Что значит — опять?

— Да ну их! — раздраженный взмах рукой дает понять, что разборки учителей уже поперек горла. — Ваш столичный учитель появился на пороге школы неделю назад и с того самого дня эти двое никак не могут договориться. А вчера так и вовсе учудили! Мы уж было подумали, что передерутся, такой ор стоял на всю Яблоневку! Но, слава Арису, договорились-таки, по каким темам будут проверять участников.

Я слушала рассказ Невены с расширенными от шока глазами. Это она про нашего холодного, рафинированного и острого на язык Шпиля? Если бы не разворачивающийся скандал на моих глазах, то точно решила, что мне лапшу на уши вешают.

— Ты не обижайся, баронесса, — с Невеной мы давно общались по-соседски запросто, — но в деревне думают, что вы проиграете. Грапт хоть и утверждал до последнего, что аристократ вот-вот сбежит — недолго станет возиться с отказниками — но своих учеников все же готовил. А последнюю неделю так вообще зверствует. Ваш-то душу отвел да ушел спокойным, а у нашего так и желваки ходят… злой весь день. Ко мне даже приходили жаловаться, что он детям продыху не дает и по много часов не отпускает из школы.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — уверенно заявляет Васила, пристроившись с другой стороны. Я кивнула, соглашаясь с её настроем на победу. — Ваших-то из-под палки учили, а наши сами к знаниям тянутся.

Меж тем спор продолжал накаляться, а учителя даже и не думали пойти друг другу на уступки. Ни один, ни второй. Ещё и деревенские подключились. Мы переглянулись со старостой Невеной и пошли разнимать.

Спор шел о том, сколько человек будет участвовать в битве и сколько будет присутствовать зрителей с каждой стороны.

— Мои войдут в школу все! — качать права, так качать. В конце концов, деревня неплохо на нас зарабатывает. Картошкой-капустой-морковкой теплица нас не обеспечивает — все покупное. Для птичника у нас нет ни сил, ни места, поэтому яйца тоже из деревни, да и лапшичку куриную мы уважаем. Все покупается у соседей, это первое. А во-вторых, мы поддерживаем молоком, а то и мясом некоторые семьи, которые когда-то были добры к приютским. Плюс к тому — лес и речка принадлежат поместью. Так что попытки давить, что мы тут никто и звать нас никак — не прокатят.

Невена, как староста, все это прекрасно знала и понимала, и не постеснялась напомнить об этом и учителю и сельчанам.

— Совесть поимейте, наглецы! — Рявкнула староста гулко. Вмиг наступила относительная тишина. — Одичали совсем, гостей принимать разучились! Чего вам в школе делать? Времени много?

— Да как же это, Невенушка? — запричитали из толпы. — У меня сын тут участвует, как это не посмотреть?

— А я хочу за своих поболеть! — вторил ей мужской голос. — Значится, им можно, а нас прочь гонишь?

Толпа гудела встревоженным ульем.

— Никто вас не гонит, но и приютских гнать не позволю. Хотите смотреть? Смотрите! Животы втянули, да потеснились! А ты, Ворониха, прекрати народ науськивать плясать под свою дудку, иди лучше навоз по огороду разбросай. Молча иди, я сказала!

Невена так зыркнула, что воронила лишь губы поджала, да очами сверкнула, да лихо развернувшись, пошла прочь.

Дальше спор закрутился с новой силой, теперь уже о составе команд. Десять на десять. Деревенский учитель, господин Грапт, выдвинул самых старших, которые учились не по одному году. Это давало команде деревни ощутимый перевес. Реджинальд не соглашался, предлагая выбрать по несколько ребят каждой возрастной категории. А Грапт, словно чувствуя, намеренно давил на Реджинальда, мол ставь тоже старших, какие проблемы? Да только, даже если мы выдвинем всех старших, мы в проигрышной позиции. Активной практики-то всего ничего, полгода. Каких вариантов только не предлагалось: и шапку по кругу пустить с номерками наугад, и девочек не брать и еще что-то не менее утопическое.

Разрешил конфликт, как ни странно, пришлый репортер, что все это время топтался где-то в гуще толпы. Его появление меня не обрадовало. Напротив. Исход этого грамматического батла непредсказуем, тут уж не до внимания прессы, только лишний повод понервничать.

Уверенно вклинившись Между Хогустом и Граптом, он тихо и убедительно что-то им втолковывал, потом вышел на пустой пятачок и объявил:

— Уважаемые, учителя доверили мне выбрать участников для конкурса.

— А ты ещё кто такой? — крикнули из толпы.

— Звать меня Патриком. Я — новый репортер городской газеты, — толпа деревенских загудела, похоже, не все из них знали, что это за зверь — репортер, и сейчас внимали более образованным. — Я никого здесь не знаю и интереса никакого не имею, — продолжал Свон, — поэтому предлагаю положиться на удачу и доверить мне выбрать, кто из детей пойдет соревноваться.

— У нас команда есть, зачем выбирать?

— Вот ещё!

— А вот за этим самым, чтоб честно было, чтоб самых лучших не подсовывали ни те, ни другие. Кто готов посоревноваться выходите сюда, да вставайте по разные стороны.