Дела семейные и не только

— Все правильно, — успокаиваю женщину. — А со связью нужно решать вопрос. Я и сама поняла, что это проблема. Покупала я как-то многоканальный артефакт связи, да бракованный оказался. Ладно, решим вопрос и больше такого недопустим. Будет нам уроком на будущее.

Марьяна, с момента нашего возвращения, буквально прожигала меня взглядом. Возможно, от королевы получила уведомление, что правда о ней раскрыта, а оплата услуг прекращается за ненадобностью, так как наемницу отзывают с задания. Да только разговор я решила отложить на потом. Да хотя бы на завтрашний день. И без Марьяны забот по самое горлышко.

Мне казалось, что я достаточно легко отнеслась к новости, что тихая воспитательница все это время врала. Всем. Не было никакого мужа-изменщика, что выставил её на улицу, приведя в дом любовницу. Не было большой семьи и старших братьев, которые учили ее драться. Была наемница с жалостливой легендой, что помогла ей проникнуть в приют и стать там воспитательницей буквально за месяц до того, как королева устроила побег Эмилии из-под родительского влияния. Ирида была хорошей подругой… и заботилась о моей предшественнице даже тогда, когда она того не замечала.

Основной обязанностью Марьяны была охрана объекта, ведь дом отказников — не то место, где аристократке можно чувствовать себя защищенной. И произойти могло что угодно, от появления разъяренных родных, вплоть до нападения подопечных. Учитывая, что наемница знала Эмилию только со слов заказчицы, то подвоха не заметила. А когда я раскрыла о себе правду, то обрубила любую возможность сообщить королеве о замене, потребовав магическую клятву о неразглашении.

Так что королевская семья получила сведения обо мне с некоторой задержкой. Где-то на подсознательном уровне я знала, что давно под колпаком, и принимала это как данность. Но выяснить, что соглядатай не кто иной как человек, которому ты доверял, жил с ним под одной крышей и ел из одной кастрюли было… до дикого неприятно.

И вроде понимаю, что это её работа. Что не могла она мне рассказать, так как прямого распоряжения от королевы не было. И что только благодаря ей этим летом мы смогли отбить большую часть детей у подручных Матильды. И работала она все это время наравне с остальными не покладая рук. Ещё и девочек втихую учит самообороне. Головой понимаю! А смотрю на женщину и в душе расцветает букет подозрений и недоверия. Вспоминаю все её слова, действия и пропускаю через фильтр новой информации. Где она была искренней? А где действовала в угоду королевскому распоряжению?

И что делать дальше? Скорее всего, она вот-вот покинет нас, отправившись на другой заказ. А как же дети, которые привыкли к ней? Да все мы привыкли. Она ведь стала частью семьи. А Арья?

В общем, в душе был самый настоящий раздрай. Никак не удавалось продумать линию поведения. Так что пока я планировала оттягивать момент разговора максимально долго. Благо, дел хватает.

Пока суть да дело, я даже не поднялась в свои покои, чтобы переодеться, столько было хлопот и приятных всяких разговоров. Хотелось обнять каждого, так соскучилась по домашним, но отдуваться пришлось малышам. С Димкой пару раз переглянулись издали, потом наверстаем. Перед самым отбоем Паула и Маришки буквально выпинали меня отдыхать, а я еще не надышалась домом, который пах выпечкой, цветочным мылом, чистой детской кожей и тонким флером Ульхового табака.

На лестнице ко мне пристроился Димка. Я сразу же отметила его хитренький взгляд, значение которого вскоре стало понятным. В комнате меня ждал сюрприз. Развалившись поперек кровати крепко спал Ричард. Небритый, похудевший и такой желанный, что в горле образовался тугой ком. Соскучилась.

— Он ел?

— Ага, я проконтролировал, — также тихо, но очень серьезно, ответил сын, прижимаясь. Значит, мне не померещился этот изможденный вид. — Днем появился. Порывался отправиться в ратушу, да деды отговорили. А спать лег, взяв с меня обещание, что разбужу, когда ты появишься. Но ты была занята, я не стал. Отец был полумертвый от усталости, я даже сперва подумал, что он пьяный, но не пахло.

Слушала я ребенка и поражалась: вымотать полуоборотня до такого состояния — это еще умудриться надо. Что там у них в конторе происходит? Флин вообще в подполье ушел, даже эхосвязь приглушил до минимума, только что пару раз маякнул, что жив. Поймаю — прибью.

— Ричард, мама вернулась, — вроде и негромко Димка позвал, но сонный мужчина взметнулся с кровати атакующей анакондой. Ну или разъяренным гризли. Миг, и меня спеленали в это большое родное тело. Так мы и стояли сплетенные тройными объятиями.

Моя семья. Мои родные и любимые.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — ребенку стало неловко, когда Ричард умудрился поцеловать меня в шею и сжать пуще прежнего. — Спокойной ночи.

— Засмущали ребенка, — хихикаю в рубашку Ричарда, вдыхая терпкий мужской аромат. — Ты надолго?

— Пара дней выходных есть, — мужчина смешно сопит мне в макушку, прямо как Мишка. Целомудрие крепких объятий напомнило о целибате. Разве могла ли я ещё год назад помышлять о том, что с нетерпением буду ждать собственную свадьбу?